поломок в тайге трудно найти подходящий материал для починки нарт. Затем во вьючные сумы сложили запасные тарбаза, рукавицы, упряжь…
В это время к Тонмэю подошел Гякичан и толкнул в бок.
– Отец послал меня за тобой.
– Что с ним?
– Кажется, что-то случилось. Не знаю. Мне ничего не сказал. Сначала позвал Дэгэлэн Дэги. О чем-то переговорили. Когда Дэгэлэн Дэги ушел, отец послал за тобой.
Тонмэй зашагал к чуму.
«Что могло случиться с отцом? Собирались же вместе ехать, как в первый раз…» – на ходу думал Тонмэй.
Отец полулежал на оленьей шкуре, спиной прислонясь к спальному мешку, отодвинув его к стенке чума. Глаза полузакрыты.
– Ама, я пришел. Зачем позвал? Что случилось? – Тонмэй осторожно присел возле отца.
Старец медленно открыл глаза.
– Ты знаешь, сын мой, я, кажется, заболел…
– Что произошло, ама?! – Тонмэю вдруг стало жарко. Он распахнул на себе меховую тужурку.
– Не волнуйся. Встану… – едва слышно пробормотал отец.
– Скажи же, что с тобой?
– Возле нарт голова вдруг закружилась. Едва не свалился.
– Почему меня не окликнул, был же рядом.
– Не хотел тебя отрывать от дела. – Отец закрыл глаза.
– Сильно напугал ты меня, ама.
– Не беспокойся, сын. Пройдет. Пока полежу. Ты иди, занимайся своим делом.
Тонмэй вышел. Душа уже не лежала к поездке. Все мысли об отце: «Как я поеду без него? Может, отложим поездку, а там видно будет. Как же так, отец?! Ты же всегда был крепким и сильным. Нам казалось, что тебя ничто не свалит, ты был для нас защитой и опорой, как Голец Тонмэй. Ты же сам всегда говорил нам, что пока Голец Тонмэй стоит на земле, с ламутами ничего не случится. Я верил и верю твоим словам, ама. Знаю: пока ты жив, нам ничто не угрожает. Так ведь, ама?..»
Он встал и повернулся к Гольцу Тонмэю и почему-то увидел только его силуэт. Не понял, то ли в горах идет снег, то ли там, вверху, вьется снежная буря. Силуэт Гольца то исчезал, то неотчетливо появлялся. Вот тут-то Тонмэй почувствовал, как его щеки стали вдруг мокрыми. Может быть, это снежинки? Нет, не похоже. День стоит ясный. Ладонью коснулся лица. «Это же слезы текут… Мои слезы…» – подумал Тонмэй и оглянулся. Рядом никого не было. Тыльной стороной ладони вытер глаза. Теперь и Голец стал лучше виден. Тонмэй поклонился священной скале и тихо прошептал: «Прошу тебя, наш заступник и спаситель, Голец Тонмэй, подними на ноги отца моего. Он заболел нежданно. Помоги, как можешь…»
Ему показалось, что Голец Тонмэй посветлел. Тонмэй долго глядел в его сторону. Много веры и надежды было во взгляде молодого ламута. Вдруг будто новые силы влились ему в душу. Приободренный, он продолжил сборы. День проходил, незаметно подкрались сумерки. Только могучий Голец Тонмэй, словно подбадривая молодого ламута, возвышался над миром.
* * *
К вечеру отцу полегчало. Он подсел к столу, когда сыновья вынули из котла куски вареного мяса. Аромат наполнил весь чум. Это ни с чем не сравнимый дух, впитывая который каждой клеткой своего тела, ламуты чувствуют полноту жизни.
Ичээни немного поел.
– Тонмэй, кажется, я не смогу поехать, – наконец проговорил он.
– Как же мы без тебя, ама? – затревожился Тонмэй.
– Как бы ты, сын мой, ни относился ко мне, я не вечен. У каждого свыше точно обозначены начало и конец его земной жизни, так что привыкай жить и действовать без меня.
– А может, отложим поездку? Поедем, когда ты выздоровеешь, ама.
– Поездку к мямяльским сородичам откладывать нельзя… Нам дорого время, не следовало бы им разбрасываться. Поезжайте, Тонмэй. За меня сильно не горюй. Пока не тороплюсь к предкам. Пускай пока подождут. Я еще поживу. – Едва заметная усмешка мелькнула на усталом лице отца.
Тонмэй слова отца выслушал молча.
Старец по-своему понял молчание сына.
– С тобой поедут Гякичан и твой дед Дэгэлэн Дэги.
Услышав про Дэгэлэн Дэги, Тонмэй обрадовался.
«С ним интересно, но выдержит ли такую дальнюю поездку дед? Он такой же старый, как мой отец…» – подумал он.
– Ты не сомневайся в Дэгэлэн Дэги. Прими его, как меня. Он еще пригодится в твоей жизни, – сказал отец, будто прочтя его мысли.
– Ама, как ты скажешь, так и будет.
– Отберите самых сильных и выносливых упряжных и верховых оленей, – под конец вечерней трапезы распорядился отец. – А я пока вздремну.
* * *
Старый Горго с раннего утра возится возле чума. Придирчиво рассматривает грузовые нарты. Обходит каждую, затем переворачивает и смотрит, все ли ладно.
– Ама-а! – неожиданно раздается чей-то голос.
Старик обернулся и увидел сына Гирге.
– Это ты, Гирге? Испугал старика, – пробурчал Горго.
– Вижу, ама, годы давят тебя. Не почуял даже, как я подошел… – засмеялся Гирге.
– Говоришь так, будто радуешься моей старости, – пробормотал отец.
– Нет, ама… Не обижайся на меня. Я к тому, что так можно к себе подпустить коварного человека или зверя, не чуя его.
– Ты дельно говоришь… В самом деле, любая беспечность может подвести. Всякое может случиться. Ты прав, сын, в самом деле годы давят на меня, да и слух подводит.
– Нарты проверяешь, да?
– На днях откочуем отсюда.
Гирге знает про кочевку. Помолчав, говорит:
– Ама, наши соседи уже выехали…
– Какие соседи? – недоуменно спросил отец.
– Старец Ичээни снарядил к нам сыновей… – отвечает Гирге.
Старик Горго ничего не сказал, молча опустился на нарты. Он давно понял, что у сына дар предвидения. Сказанное им не заставляло себя долго ждать. Все происходило так, как говорил Гирге. Отец не стал допытываться и просто спросил:
– Стало быть, повременим с кочевкой?
– Лучше подождем тут. Я так думаю. А коли ты решился на кочевку, значит, так тому быть, – заключил Гирге.
– Ты прав. Здесь подождем их. А когда они выехали?
– Только выехали. Дорога неблизкая, сам знаешь, ама.
– Они едут одни?
– Оленей гонят к нам.
– Узнаю друга Ичээни. Он с молодых лет такой. Честный, настоящий ламут, – морщинистое лицо Горго осветилось теплой улыбкой.
* * *
С кочевкой решили повременить. Вместо этого сошлись на том, чтоб заняться хозяйством. С этой стоянки они будут добираться до Эгден Кунтэк[37] с ночевкой в середине пути. Когда всем стойбищем откочуют до Эгден Кунтэк, сыновьям старца Ичээни придется преодолеть лишнее расстояние. Ламуты давно облюбовали Эгден Кунтэк для встреч и традиционных игр.
В Эгден Кунтэк Горго решил устроить Эгден эвинэк. На игры съедутся ламуты близких и дальних родов. Горго еще в начале зимы отправил гонцов к разным ламутам, приглашая на весенний праздник. Хорошо, что к ним приедет сам
