из пятого, не то из шестого класса. На рукаве у нее красная повязка санитарного поста.
— Подними бумажку, Сайбун!
— Отстань ты! — пробовал отделаться от санитарного поста Сайбун.
Не тут-то было. Явился еще какой-то парнишка— тоже член санитарного поста. Кто-то позвал дежурного учителя.
В общем, дошло все до завуча.
Сайбун уже был сам не рад, что ввязался в эту историю. Конечно, надо было поднять бумажку — и дело с концом! А теперь расхлебывай всю эту историю, за день не расхлебаешь...
Завуч Григорий Иванович не очень-то церемонился с Сайбуном. Он строго сказал, что никому не позволено нарушать порядок и дисциплину в школе. А Сайбун нарушает, и это плохо кончится для него. Сайбун вообще плохо себя ведет — часто дерется, грубит, не участвует в общественной жизни школы.
— Чем это объяснить? — спросил завуч у Сайбуна.
Тот пожал плечами.
— Вот именно, — сказал Григорий Иванович, — объяснений нет. Обидно. Странно. Большой парень — пора в комсомол вступать, а ведешь себя... — Григорий Иванович махнул рукой. — Эх!..
— Кому я в комсомоле нужен! — усмехнулся Сайбун.
— Конечно, кому нужен драчун и неряха? А вот исправишься, очень даже будешь нужен...
— Все равно не примут, — сказал Сайбун.
— Почему же? — полюбопытствовал завуч.
— Потому что я плохой! — Сайбун разволновался. — Все говорят, что я плохой, — папа, мама, Ольга Васильевна, товарищи...
Завуч принялся объяснять ему, что это преувеличение, что окружающие относятся к Сайбуну лучше, чем он думает, что, наконец, у Сайбуна есть все возможности стать действительно хорошим учеником. И что ему мешает стать таким?
«Не маленький я, чтобы ему верить, — размышлял Сайбун, глядя исподлобья на Григория Ивановича. — Это Нина-то ко мне хорошо относится? Чепуха! Это отец в меня верит? Тоже чепуха! Если б верил, не думал бы меня на завод переводить...»
Завуч наконец отпустил его.
Возвращаясь домой, он встретил Нину, но сделал вид, что не заметил ее. Но Нина демонстративно свернула, приблизилась к Сайбуну.
— Послушай, Сайбун, — начала она, — в воскресенье у меня день рождения...
— Поздравляю.
— Вот чудак! — Нина разговаривала с ним так, будто они и не ссорились. — Успеешь поздравить в воскресенье. Родители устраивают вечер. Они своих гостей пригласили, а я своих. Первым приглашаю тебя...
— Не пойду я к тебе, — ответил Сайбун.
— Почему?
— А что мне там делать?
— Посидим за праздничным столом, — принялась объяснять Нина. — Мама сделает дагестанские курзе. И еще торт будет — папа его в ресторане заказал... Поговорим...
Сайбун задумался. Ему хотелось быть у Нины на празднике. Но обида на нее еще не прошла, не улеглась.
— Папа и мама подарки мне готовят, — тараторила Нина. — Папа отдельно, и мама отдельно. Это секрет, что они готовят... Папа маме не говорит, а мама — папе. И мне не говорят. Правда, интересно?
Сайбун пожал плечами. Пусть интересно, но ему все равно.
— Я просила маму, чтобы она купила мне часы. Маленькие, позолоченные. Она сказала: рано. Вот когда буду в восьмом классе, тогда и купит. Ладно, это не главное — подарки...
— Я не приду, — твердо сказал Сайбун. — Мне нечего тебе подарить.
— Ну и не надо! — воскликнула Нина. — Кому они нужны, подарки? Мне не нужны. Я о них только для интереса заговорила. Приходи без подарка. Знаешь, если сможешь, принеси цветы... А лучше всего — один цветок. Красный! Я тебя жду в воскресенье!
Нина махнула Сайбуну рукой и, круто повернувшись, побежала по улице.
«День рождения, — усмехнулся про себя Сайбун. — Выдумали тоже... Каждый год этот день отмечают. Вот она, Нинка-то, считается хорошей, а знает она, сколько денег надо ухлопать на это курзе, на торт, на подарки?.. Родители, может, сто рублей израсходуют, но ей они как сто бумажек. Сама-то она деньги не зарабатывала — ни честным трудом, ни воровством. А мой день рождения никогда не отмечали. Мама сказала, что у даргинцев это не принято. А если б и захотели отметить, все равно бы не смогли, потому что, когда я родился, папа был в командировке, а мама сначала обратилась не в загс, а к какому-то бывшему мулле, и этот мулла определил месяц моего рождения, но дня не определил... Нет, не пойду я на день рождения к Нине. Возьму в воскресенье велосипед в сарае у Даштемира и буду кататься...»
Случилось, что на следующий день одноклассница Зухра попросила у Сайбуна перо.
— Нету, — отрезал он.
— Жадина! — Зухра обожгла его черными глазами. — Теперь весь класс знает, что ты жадина. Двадцать копеек пожалел...
— Какие двадцать копеек? — удивился Сайбун.
— Глядите-ка на него! Ты что, на луне живешь? — Зухра усмехнулась. — У Нины в воскресенье день рождения. Все дали деньги на подарок — но двадцать копеек, только ты один не дал...
— Ах, вот как!.. — Сайбун сузил глаза. Оказывается, весь класс собирал деньги на подарок, а ему об этом ни слова? Ладно. Правильно он сделал, что отказался пойти к Нине на день рождения. — Ах, вот как! — повторил он. — И не дам я на этот подарок ни копейки! Не дам, поняла?
Сайбун в эту минуту ненавидел всех — и Нину, и Зухру, и ребят, которые почему-то скрыли от него, что готовят подарок Нине.
ПОЗОЛОЧЕННЫЕ ЧАСЫ
В среду, через два дня после разговора с Ниной, Даштемир явился к Сайбуну. Как обычно, он тихонько постучал в его окно. Сайбун сразу же вышел на улицу.
— Что это ты кислый?
— Так просто.
— А я вижу, что нос книзу и глаза печальные... Может, деньги нужны? Я дам... Сколько нужно? Говори, не стесняйся!
«А почему бы действительно не взять у него рублей десять? — подумал Сайбун. — Все равно ведь надо будет когда-нибудь отдавать. Я уже брал десятку, потом три рубля. И сейчас возьму десять. Двадцать три рубля всего — не так уж много. Пожалуй, попрошу...»
И он рассказал Даштемиру о том, что одноклассница пригласила его на день рождения, что все готовят ей подарок, а он не готовит, потому что нет денег.
— Так ты хочешь идти на этот день рождения? — спросил Даштемир.
— Хочу.
— А не знаешь, что имениннице хочется?
— Знаю, — ответил Сайбун. — Она о часах мечтает. О позолоченных...
— Вах! — притворно изумился Даштемир. — Дама хочет иметь позолоченные часы — дама будет иметь позолоченные часы! Маленький фокус-покус — и все готово!
— Как это — готово? — спросил Сайбун.
— А вот так... — Даштемир приблизил губы к уху Сайбуна. — Пойдем со
