пчелиное крылышко в последний замок, похожий на узкую щель, и со щелчком распахнул ворота. А несчастная пчела продолжала вопить. Меня передёрнуло. Не люблю пчёл. Я их и раньше-то терпеть не могла, а уж после того, как Царица-ракша стала являться ко мне в комнату с полным ртом этих жужжащих тварей, и вовсе возненавидела. Но всё-таки нельзя подвергать живое существо таким страданиям. Найя, кажется, разделяла мои чувства: сидя на задней скамейке, она тихо поскуливала.
– Во имя ордена волшебного банана, пошевеливайся же шустрей! – прошептал Будху. Я медленно въехала на авторикше в ворота, и они тотчас же захлопнулись за нами. По пути я разглядела, что вокруг регистрационного бюро построена не одна изгородь, а целый частокол заборов с колючей проволокой поверху. На каждом заборе имелась видеокамера, и, хоть сначала я решила, что мне это мерещится, но нет – объективы поворачивались, внимательно следя за нами. Мороз по коже.
Авторикша, постукивая, катилась вдоль забора. Обезьянчик шепнул мне на ухо:
– Спокойнее, принцесса Киранмала, мы немножко отклонимся от пути, пока камеры не захватили тебя в поле зрения навечно.
– Но откуда ты знаешь, кто я… – Но капитан прервал меня, указав мохнатой лапкой не на регистрационное бюро, а куда-то в другую сторону.
– Мы с моим братом Бхутумом ждём тебя уже много недель, принцесса. Даже нанялись на эту духовно никчёмную работу в регистрационном бюро, чтобы заметить тебя первыми.
– Погоди. Что-что? – Я нажала на тормоза, обернулась и посмотрела на обезьянку, сидевшую на моём плече, а также на филина, усевшегося на плечо к обезьяне. Оба животных в ответ уставились на меня.
– Поезжай дальше! Не стоит привлекать слишком много внимания. – Обезьяний капитан лихо заломил треуголку, нацепил на один глаз свой дурацкий монокль, высунулся из авторикши и с улыбкой помахал видеокамерам. – Арре, яар, так ты хочешь спасти нашего старшего брата Нила или нет?
Глава 13
Принц Филин и принц Обезьяна
– Вы – братья Нила? Не может быть! – выпалила я. Прекрасно зная, что на меня пристально смотрят видеокамеры, я старалась вести авторикшу размеренно, не вызывая подозрений.
– Мы все друг другу братья и сёстры, разве не так? – произнёс Будху, подражая голосу учителя йоги, и снова направил меня не к зданию регистрационного бюро, а, наоборот, прочь от него.
– По-моему, ты имел в виду совсем не это, – возразила я, сворачивая на главную аллею рыночной площади.
– Ты права, не это, – охотно согласился обезьянчик и принял на приборной панели позу вроде «собака мордой вниз и лапой кверху». – Мы его настоящие братья.
– Ну-ка, объясни, – потребовала я. – В каком конкретно родстве вы с Нилом и Лалом?
Маленький филин уставился на меня шальным взглядом и отрыгнул мне на колени гадкий шерстистый комочек. Тьфу. Я поспешно отряхнулась, и от этого авторикша судорожно задергалась взад-вперед.
– В общем, дело было так. У владыки не было наследников, и он позвал к себе риши [5], одного из тех садху-саньяси [6], которые медитируют на вершинах гор и знают кучу всякой магической всячины.
На пути через рыночную площадь Будху направлял меня то в один переулок, то в другой. Послушно крутя руль, я обратила внимание, как сильно изменилось это место. В мой прошлый визит на базаре царила весёлая неразбериха, предлагали свой товар цветочники и продавцы мелких украшений, слонялись зеваки и зазывали клиентов пешие рикши. Словом, было не протолкнуться. А сейчас площадь опустела. Мы ненадолго притормозили у одинокого торговца кокосами. Я кое-как пристроила огромный орех на коленях и, с наслаждением потягивая через соломинку освежающее кокосовое молоко, покатила дальше.
– В общем, этот тип дал каждой из рани [7] сверхволшебный корень плодородия, чтобы у всех у них родились малыши. – Будху отхлебнул из собственного кокоса.
Где-то я это уже слышала. Кажется, папа рассказывал то ли эту историю, то ли другую, очень похожую.
– Двум самым юным Царицам повезло меньше всех. Им достались лишь последние капли с самого дна миски, откуда уже отведали все остальные. Эти жадины недостойны звания истинных йогов. Сама знаешь, яар, мы должны олицетворять в себе любовь, какую желаем видеть во вселенной.
Мы отъехали довольно далеко от ворот, и Будху снял монокль и парадную форму, оставшись в расписной курте с пацифистским символом посередине. Треуголку тоже скинул, сменив её на вышитую квадратную шапочку, лихо заломленную набекрень. Через плечо у него висел самодельный тряпичный мешок, куда он запихал весь свой предыдущий наряд, в том числе тросточку с банановой ручкой. Бхутум, уснувший сидя на клаксоне, остался в монокле.
Будху, заметно успокоившись, продолжил рассказ:
– Короче говоря, у всех остальных появились на свет вполне здоровые детишки – у кого человеческие, у кого наполовину раккоши. И только у наших мам – моей и моего брата Бхутума – родились мы. Потому что они были младшими Царицами. Типичные склоки в дружном коллективе рани.
– Да-да, я встречала ваших приёмных матерей. Незабываемое знакомство.
– Очаровательные дамы, правда ведь? – расхохотался капитан. – Сразу после рождения нас изгнали из дворца. Не хотели, поди, чтобы там всякое зверье ошивалось. И даже не задумались, какие потрясающие штуки мы можем делать. Вот так, например.
Будху подскочил к потолку и повис на хвосте. Испустил пронзительный визг, лязгнул зубами и принялся усердно чесать под мышками.
– Вы и вправду принцы Будху и Бхутум?
Я чуть не забыла о Найе и в виде извинения протянула ей последний зелёный кокос. Она глядела на животных с благоговейным восторгом, как будто один из них не был слегка пахучей и очень лохматой обезьяной хипповатого вида, а другой – бессловесным филином в монокле. А ещё я обратила внимание, что филин и обезьянка на её свитере с надписью «Ух, будь жжже собооой» как две капли похожи на принцев.
– Арре, я вижу, ты, моя молчаливая потная сестра, слышала о легендарных Будху и Бхутуме? О да, конечно-конечно, мы ведь такие знаменитые-презнаменитые! – громко завопил Будху. Бхутум проснулся, встрепенулся, с испугу стиснул когтями клаксон, и тот отозвался оглушительным рёвом.
Под вопли филина обезьянчик продолжил:
– Мы принцы Будху и Бхутум, первые в своем имени, поедатели бананов и изредка – не я, а мой брат – мышей. Мы спасли деву Калабати с волосами чёрными, как грозовая туча, мы плавали на арахисовых баржах и возносим приветствия солнцу.
Зверёк покосился на меня:
– Я слышал, в твоём измерении люди щедро платят за всё, что им кажется мистическим и духовным. Как ты думаешь, я смог бы там стать процветающим учителем йоги и духовным гуру?
