шагов.
- Ты здесь живешь? – не утерпел Лисица, с любопытством разглядывая изъеденный мокрицами камень. При свете фонаря горбунья была похожа на горного тролля, о которых когда-то любил рассказывать отцовский слуга. Та обернулась и кивнула, помедлив. На лице ее застыло хмурое, подозрительное выражение.
Они вышли в большой зал, где за длинным столом сидели люди: один их них лежал головой в тарелке с недоеденным жарким, второй вольготно развалился на лавке, сдвинув шапку себе на глаза. Лисица замер: ему показалось, что разбойники мертвы, но лежавший шумно вздохнул, и пузырь слюны лопнул на его губах.
- Они спят, - пробормотала девица. – Надо поторопиться. Почему ты не привел коня?
- Он переломает ноги на здешних кручах.
Она недовольно мотнула головой.
- Бери ключи – это от сокровищницы.
Тонкий палец ткнул в сторону разбойника, грезящего среди кусков оленины. Лисица увидел у него на поясе связку – и свою собственную саблю, так неудачно проигранную в карты. Он отстегнул перевязь ножен и ключи – разбойник всхрапнул и дернул плечом, жалобно застонав – и вынул саблю из ножен. Никто, конечно, не чистил оружие, как следует, и Лисица протер лезвие о рукав рубашки.
- Хватит копаться! – прошипела горбунья. – Нас могут застать здесь, и нам не поздоровится!
Она нетерпеливо притоптывала хромой ногой, чутко прислушиваясь к звукам снаружи.
- Разве здесь нет второго выхода?
- Есть! Но у меня нет от него ключа.
Девица изнывала от нетерпения, и, когда Лисица отпер дверь кладовой, выхватила у него мешки из-за пояса и опустилась на колени среди награбленного, наваленного вповалку, чтобы отворить тяжелую крышку сундука, набитого деньгами, и запустить в него руки. Лисица помогал ей медленно, больше оглядываясь по сторонам. Здесь валялась одежда – женская, мужская и даже детская, кое-где тронутая плесенью, посуда – серебряная, оловянная и медная, несколько дорожных наборов, подсвечники, фонари, гребни, различные украшения: ожерелья, кольца, бусы, оружие, разбухшие и потемневшие от сырости книги, из которых вываливались листы, стоило только взять их в руки. Ради интереса Лисица открыл одну из них и прочел первые попавшиеся строки на латыни: «… когда желание денег не сдерживается постоянной работой разума, как неким сократическим лекарством, исцеляющим от алчности, то оно осядет в жилах, застынет во внутренностях и останется болезнью внутренней и долгой, которую в ее застарелом виде уже не вырвешь из человека, имя же этой болезни — жадность». Самое полезное чтение для этого логова! Девица шикнула на него, и он отложил Цицерона в сторону.
Они наполнили два мешка деньгами (в основном, там были талеры и крейцеры, реже попадались иные монеты), а третий лишь наполовину, потому что горбунья все никак не могла решить, что ей больше нравится и что может им пригодиться, и, словно горный тролль, перебирала драгоценности, не в силах расстаться с каким-либо из них. Лисица отволок полные мешки в зал, где спали разбойники, и прихватил заодно расшитую подушечку, которая напомнила ему единственное сокровище османа. Славно, если это была она.
- Где пленник? – спросил он напрямик, встав в дверях кладовой, и горбунья подняла на него затуманенный взгляд. На ее лице показалось недоверие, и она набычилась.
- Что? – тихо переспросила девица.
- Осман. Здесь должен быть осман.
Она оскалилась и кое-как поднялась на ноги, не сводя взгляда с Лисицы.
- Ты обманул меня?
- Я спрашиваю в третий раз, где он?
Девица кинулась на него, целясь ногтями в лицо, но Лисица легко перехватил ее и сгреб одной рукой ее за шиворот, как нашкодившую кошку. Горбунья пыталась сопротивляться и вырвать запястья из его хватки, но потом ослабла, и по ее сморщенному лицу потекли злые слезы.
- Я не хочу делать тебе больно, - предупредил Лисица. – Где он?
Вместо ответа она изловчилась плюнуть ему на рубаху, и Лисица тряхнул ее.
- Ничего тебе не скажу! – прошипела девица, глотая слезы и сопли. – Ненавижу тебя! Твой осман стал одним из нас!
- Успокойся… - Лисица не успел закончить; горбунья рванулась так, что одежда затрещала, и до крови укусила его за ладонь. От боли и неожиданности он было отпустил ее, но успел перехватить сзади за талию и с усилием подтащил к двери, пока она царапалась и сопротивлялась. У выхода он отпустил и оттолкнул ее так, что девица не удержалась на ногах и упала прямо в груду платьев. Лисица быстро затворил за собой дверь и запер замок, пока горбунья не пришла в себя. Он с чувством выругался, рассматривая глубокий след от ее мелких зубов. Как бы не отравиться!
В ответ изнутри раздался глухой стук тела о дверь, и девица завыла так низко и протяжно, что невольно захолонуло сердце.
- Воры! – визгливо закричала она. – Проснитесь! Остолопы! Будь ты проклят! Ты пожалеешь, что не сдох!
Ее голос отражался от стен, и Лисица, придерживая саблю на боку, тихо вернулся в зал – драться с двумя разбойниками не входило в его планы. Тот, что лежал в жарком, зашевелился, не в силах сбросить с себя дремоту, но, похоже, он мог с ней справиться даже сквозь дурманное вино. Лисица еще раз выругался и оторвал от подола рубашки лоскут, чтобы связать негодяю руки.
Глава 11
Крики снаружи встревожили
