горчичное зернышко. Этот Нараса Рао из такой породы…
— Подожди-ка, Мангапати! А разве в вашей школе в Амбасамудраме есть занятия по воскресеньям?
Рамаджоги спрашивал не в шутку, а всерьез. Мангапати уже два года был его зятем, и за этот срок Рамаджоги приобрел печальный опыт. Он понял, что зять его — человек, с которым всегда случается что-то из ряда вон выходящее, и если дело касалось Мангапати, то не только возможны были школьные занятия по воскресеньям, но и солнце могло взойти на западе.
— Да вы о чем, тестюшка! Школьных занятий по воскресеньям у нас нет. Правда, наш директор Нараса Рао способен до этого додуматься, но среди учителей нашей школы нет таких покладистых людей, как вы, так что у него это не получилось бы. Но дело в том, что я просил отпуск вовсе не в воскресенье, а в пятницу.
Надо сказать, что от Амбасамудрама до Сиривады было всего шестьдесят миль, и даже пешком это расстояние можно пройти гораздо быстрее, чем за двое суток.
— Откуда же мы знаем, бабу! Мы думали, что ты спокойно живешь в Амбасамудраме. Но если ты получил отпуск в пятницу, какие же препятствия ты встретил по дороге, что добрался до нас только в понедельник утром?
— Я вам все расскажу, тестюшка! Единственным препятствием был вздорный характер этого Нарасы Рао. И я ведь ему все объяснил: что моя жена сдает экзамены за школьный курс, что она три раза уже провалилась, но на этот раз обязательно должна сдать. Она, конечно, очень прилежная, но если муж будет рядом и поможет ей — это ведь совсем другое дело! Я сказал ему, что если я не выйду на шоссе в четыре часа дня, то не попаду на автобус в Сириваду. Поэтому мне нужно уйти с последних уроков. Всего ведь на два часа раньше! Я умолял его!
— Да, да, — выдавил из себя сочувственные слова Рамаджоги. — Как он мог отказать! Неужели муж должен быть вдали от жены, когда она сдает экзамены?..
— Ну, послушайте же. После того, как я все это без конца твердил и повторял ему как попугай, он начал читать мне лекцию: «Дорогой Мангапати! Сколько раз вы измышляли предлоги для поездки в тот или иной город. Если бы, к несчастью, вас не было на свете, мы бы так и не узнали, каково расстояние от одного города до другого. Но вы существуете, и живите себе на здоровье! Только почему вы не стали послом, разъезжающим из одной страны в другую? Или коммивояжером, рекламирующим сигареты и мыло? Зачем вы стали школьным учителем?..» Дальше он начал объяснять мне, что в году триста шестьдесят пять дней, а школа работает только двести двадцать. Если из них вычесть пропуски по семейным обстоятельствам, по болезни и другие, то выходит, подсчитал он, что я работаю всего сто дней в году, по три часа в день, получая в год три тысячи рупий, и, следовательно, за час я получаю десять рупий. «Да вы счастливчик, Мангапати! Это же королевское жалованье! Но не мое дело, сколько вам платит правительство, мое же — следить, чтобы вы работали, а не бездельничали. Будьте любезны, проверьте классные сочинения. Когда они будут лежать на моем столе, отправляйтесь, куда хотите!»
— Ну что ж, он ведь директор, ему приходится быть строгим… Конечно, ты мог сказать, что сделаешь эту работу, когда вернешься. Но, как правило, начальники не принимают во внимание затруднительные обстоятельства своих подчиненных, — заметил Рамаджоги.
— Ну, если так, то подчиненные, в свою очередь, могут причинить затруднения начальникам. Как бы то ни было, на автобус в Сириваду я не успел. Но я не огорчался, потому что у меня возник план, как насолить нашему Нарасе Рао. Я отправился прямо в отдел культуры областного управления к некоему Премананду. Имя его означает «радость любви», но сердце его радуют только деньги. Правда, слава богу, запросы у него небольшие. Подаришь ему банку растворимого кофе, дюжину апельсинов, и он вполне доволен. Так если этого Премананда попросить, то наш директор через месяц будет стоять на шоссе со всеми бебехами, женой и детьми и ждать автобуса, чтобы отправиться к новому месту назначения!
— Да что ты! Кто же такой этот Премананд? — робко спросил Рамаджоги.
— О, он делает погоду в областном управлении, хотя всего-навсего старший клерк. Но он ловкач! Предположим, в каком-то захолустье, словно в пустыне Сахаре, томится некий учитель XYZ. Он засыпает областное управление просьбами о переводе на более плодородные земли. Никто ему, бедняге, не внемлет, и он продолжает чахнуть в своей глухомани. Но вот его дело попадает в руки Премананда, и тот мигом находит волшебное средство «сандживини», возвращающее жизнь этому несчастному. «Послушайте, сэр, — говорит он своему начальнику. — В Амбасамудраме работает некий Нараса Рао. Давайте переведем его в «Сахару» на место XYZ, а того — на место Нарасы Рао, и он отблагодарит вас». Мигом состряпан приказ, Нараса Рао, горько плача, отправляется в «Сахару» и раскидывает там свой шатер…
Рамаджоги отнюдь не поправилось стремление зятя так жестоко наказать директора только за то, что он предложил Мангапати проверить школьные сочинения. Очевидно, по мнению Мангапати, директор не должен требовать проверки сочинений и ведения уроков в соответствии со школьной программой; не должен полагать, что дети в школе обязаны учиться, учителя — обучать детей, а он сам — проверять знания детей и контролировать учителей. Но зачем же тогда нужна должность директора? — думал Рамаджоги. Очевидно, по мысли Мангапати, исключительно для того, чтобы предоставлять учителям отпуска, выдавать жалованье и сторожить школьное здание. Рамаджоги не мог прямо сказать Мангапати, что с его мнением не согласен. Долг тестя соглашаться во всем с зятем во имя счастья дочери. Да помилует бог директора Нарасу Рао!
— Ну, и нашел ты этого Премананда? — спросил Рамаджоги, горячо желая в душе, чтобы зять Премананда не встретил.
— О, было столько волнений! Как в пословице — чтобы поймать мышь, пришлось срыть гору. Ведь вчера и позавчера были праздничные дни, и Премананд отправился в свою родную деревню Тимапурам. Я пошел туда пешком, потому что автобус в это место не ходит. Когда я около девяти часов утра добрался до деревни и разыскал дом его родителей, они мне сказали: «Да
