скрип пиявок о стекло и шорох шелков Ламетты. Время шло предательски медленно. Красная жидкость в часах профессора, подозрительно похожая на кровь, казалось, застыла и не двигалась.
Руки ужасно потели, время от времени Нина снимала перчатки и вытирала ладони об себя. Все мысли девочки были о том, как незаметно сбежать из школы, а потом и из города. И где лучше укрыться на зиму – в лесу или в горной пещере. Задумавшись над планом побега, Нина забыла вернуть перчатку на руку и взялась за пиявку голой рукой. Тощая тварь мгновенно вцепилась в палец и стала набухать. Нина вскрикнула. Профессор бросила на ученицу уничижительный взгляд и не спеша стала копаться в склянках. Потом открутила крышку от пузырька с чёрным песком и бросила щепотку на несчастное создание. Пиявка моментально скукожилась и отвалилась на пол, словно изюмина.
– Вы её – того? Убили?
– Незаконное изъятие крови, так же как её переноска и хранение, запрещены. Я не слышала, чтобы вы давали этой пиявке своё согласие, – холодно отчеканила Ламетта. – Если бы вы вместо мандаринов поглощали знания, вам было бы это известно, Афанасьева. На сегодня ваша работа закончена.
– Подумаешь, кровь. Может, у неё там семья была в аквариуме, – буркнула Нина себе под нос, выходя из кабинета.
Освободившись от плена Ламетты, Нина пустилась на поиски брата. Она не знала, что, пока её терзали пиявки и страшные мысли, Алек преспокойно учился. Утром он не дождался в прогулочном дворе ни сестры, ни Сорланда. Время шло, школа наполнилась учениками, Сольфальшио почавкал губной гармошкой, и Алек с Улой разошлись каждый по своим уроками.
В отличие от воспитательных занятий Нины, урок по холочерчению у Алека проходил познавательно и с успехом. Ему легко давались вычисления, и даже получилось проколоть слой эос, сквозь который мгновенно пробился луч света, а не столб густого тёмного пара, как вышло у Эпифанио Гулеса. После того как Сольфальшио издал короткий свист, видимо, в этот раз пытаясь освоить кларнет, Алек вышел из класса в прекрасном настроении и вместе с остальными одноклассниками направился в сторону общих аудиторий.
Он шёл в компании Эпифанио Гулеса и Клары Пурпуры, но в споре о том, как лучше поступить – облизать клинок, чтобы он наверняка прилип к нужному слою, или, наоборот, насухо вытереть – не участвовал. Дети, болтая вышли в прогулочный двор. А им навстречу направлялась незнакомка в цилиндре.
Алек чуть не подпрыгнул от неожиданности, а потом его ноги вдруг сделались ватными. Незнакомка в цилиндре приближалась стремительно, словно багровая река, даже юбки её шуршали, напоминая журчание воды. «Вот и конец, – подумал Алек, – она нас нашла».
– Доброе утро, директор! – поздоровались хором Клара и Эпифанио.
– Котятки! – промурлыкала женщина в ответ и расплылась в улыбке.
Она прошла мимо Алека как ни в чём не бывало и скрылась за поворотом, а он, белый как смерть, проводил её взглядом и, опомнившись, воскликнул:
– Директор?
– Магдалена Маррон. Да.
– Точно, вы же её ещё не видели! – вспомнила Клара. – Наверно, только что вернулась.
– Вернулась? Откуда?
– Где уж нам знать. Она исчезает иногда.
– Исчезает?
– Время от времени, как говорят.
– Зачем ей исчезать? Куда?
– Алек, да что с тобой? – усмехнулся Эпифанио.
– Сомневаюсь, что она перед кем-то отчитывается! Магдалена Маррон – самая могущественная ведьма Объединённых территорий, а может, и того больше.
– Ей столько лет, что даже Вадас не знает, когда она родилась. Маррон принимала его на работу ещё мальчишкой, а старику-профессору стукнуло сто три этой осенью.
– Чего ж она выглядит так молодо? – не унимался Алек.
– Маррон не только директор Корнуфлёра, она хранительница холлов и границ Объединённых территорий. Думаю, у неё не один скелет в шкафу и не одно заклинание в гримуаре, возвращающее молодость.
– Но Ронделе говорила, что мы живём дольше сайнов, потому что не болеем, но мы не бессмертны!
– Конечно, говорила, Алек! Не будь наивным, что ещё она могла сказать первокурсникам?
Дав Кларе закончить, Алек выдержал, как ему показалось, достаточно долгую паузу, чтобы без лишних подозрений извиниться перед друзьями и помчаться со всех ног разыскивать сестру.
– Она здесь! – хором сказали близнецы друг другу, едва не столкнувшись лбами.
Не теряя времени, они вышли из школы через чёрный ход. Крадучись обошли замок, юркнули на лесную опушку и, укрытые тенью деревьев, благополучно добрались до озера. Оттуда по тропинке было два шага до приюта. Ни Агды, ни Гроотхарта дома слышно не было, и близнецы не мешкая приступили к сборам.
Если бы Нина и Алек, прежде чем сбежать, заглянули в общую аудиторию, то они бы заметили, что Улы на месте нет. Близнецов поглотили мысли о Магдалене Маррон, поэтому откуда им было знать, что в то время, когда Нина боролась с пиявками, а Алек тыкал ножом воздух, Уле тоже было не до скуки. Объединение с тотемом сегодня шло неважно. Неизвестно, каким образом её занесло в блуждающий слой, и выбраться из него никак не получалось. За несколько минут, проведённых в том слое, Улу настолько сильно укачало, что Оланну, как бы он ни возмущался, пришлось практически на себе нести подопечную в сиротский приют. Агда сразу же уложила Улу на диван в гостиной, вручила ей кружку с дымящимся жёлтым отваром и выпроводила Оланна обратно на занятия. А девочке велела лежать и ничего больше не делать. Отвар вскоре начал помогать, головокружение прошло. Ула лежала, глядя в потолок, и изучала трещины в деревянных балках.
Когда на пороге появились Нина с Алеком, Ула подумала, что близнецам рассказали, как ей стало плохо, и друзья сбежали с уроков её проведать. Нина и Алек разговаривали между собой по-русски, чего Ула за ними уже давно не замечала. Она бы и рада была не прислушиваться, но, когда ты понимаешь язык, это довольно сложно.
Близнецы давали друг другу указания, следуя которым, Нина шла наверх собирать рюкзаки, а Алек – добыть чего-нибудь съестного на кухне. Близнецы отправлялись в дорогу, в этом не было никакого сомнения. Ула встала и пошла наверх.
Она постучала в дверь с грифельной табличкой «Двойняшки» и услышала в ответ:
– Я в спальне, у тебя чего, рук нет? Толкни ногой!
Ула вошла. В маленькой гостиной было, как всегда, уютно и немного не прибрано. Из-под кровати в Нининой спальне торчали две тонкие ноги. Нина пыталась оттуда что-то выудить, и это что-то не поддавалось. Следом за Улой, никого и ничего не замечая, вошёл Алек.
– Я взял яблок, бутербродов и шоколада.
– Круто! Хватит на пару дней, – прокричала Нина. – Не могу найти карту анклава, без неё будет не так просто.
– Не так просто что? – наконец не выдержала Ула, понимая, что близнецы заняты сборами и не собираются её замечать.
От неожиданности Нина сильно ударилась головой о кровать, а Алек, обычно довольно ловкий, уронил на пол яблоки. Настала неловкая пауза, после которой близнецы начали спорить между собой.
– Прекратите говорить так, словно меня тут нет, – перебила их Ула.
Брат с сестрой переглянулись и замолчали.
– Почему мы не можем взять её с собой? – Нина первая нарушила тишину.
– Потому что не можем подвергать Улу опасности. Вдруг Магдалена Маррон охотится и за ней тоже. У Улы ведь тоже есть это пятно.
– Вот именно! У меня тоже есть это пятно. Мы теперь в одной упряжке. Забыли? И вам придётся мне всё рассказать, неважно, опасно это или нет. Для начала кто такая Магдалена Маррон?
Когда близнецы закончили свой рассказ о жизни в интернате, визите незнакомки с тростью и побеге, о встрече с Сорландом и о сегодняшнем внезапном появлении директора, Ула целиком и полностью разделяла мнение друзей – всё это неслучайно. Однако она наотрез отказалась верить, что директор школы Корнуфлёр занимается похищениями.
– Может быть, она скаут, как и Сорланд! Может быть, она планировала забрать вас в Корнуфлёр.
– Видела бы ты эту шмыгу в цилиндре! Никакой она не скаут!
– Ну, подумайте, Алек, ты же сам сказал, она слишком много лет директор этой школы. Сорланд и другие учителя – хорошие люди, они не стали бы работать на преступницу.
– Гулес говорит, она самая могущественная ведьма Объединённых территорий, может, они её просто боятся!
– Я всё равно считаю, у нас нет повода для побега.
– У нас?
– Да, Алек, у нас. Если мы сбежим, то вместе.
– Тогда
