Он сердито хмурился.
– Так… Мы только что потеряли связь с центром управления.
Мы все застонали от последней подлянки, которую нам подбросил босс, но не слишком громко, потому что тот сидел снаружи, в белом центре управления, следя за тем, как мы справляемся с тестом.
– Переходим на трансмарсианскую орбиту, – раздался голос Терразаса с кресла второго пилота.
Это означало, что в дело вступала я. Поэтому на борту и должен находиться штурман-вычислитель: на случай, если мы потеряем связь с Землей.
– Я рассчитаю импульс.
– Вас понял, – кивнул Паркер, не отрываясь от своей работы, которая заключалась в сохранении верного курса «полета».
Я начала возиться с секстантом, пытаясь навести его на ненастоящие звезды за ненастоящим иллюминатором, чтобы рассчитать наше ненастоящее положение. Если бы еще моя неуверенность была ненастоящей. Процедура должна быть несложной. Я нахожу три звезды, которые МАК использует для этого полета, навожу на них секстант и вуаля: теперь я знаю, где «верх», благодаря чему могу определить, как мы движемся относительно плана полета, предоставленного МАК. Если мы отклоняемся от курса, я должна вычислить, куда надо направить двигатель и на какой период времени.
Вот только…
Вот только мне нужно было найти «звезды», которые выбрала МАК, отправив нам последние изменения в курсе, и сравнить их с таблицами, которые подготовил центр управления полетами для такого варианта развития событий. Так вот… Где там Бенетнаш?
Сначала ищем Малый Ковш, затем «арка до Арктура, спешим до Спики» и… хорошо. Спику нашла. Это значит, что Бенетнаш… где? Я скрипела зубами и пыталась вытащить эту информацию из недр своей памяти. Вот только дело в том, что карты звездного неба в книгах сильно отличаются от настоящих звезд, которые, в свою очередь, отличаются от ненастоящих звезд симуляции. Надо было остаться в планетарии во время обучения работе с секстантами… но я этого не сделала.
– Йорк, часики тикают.
Я кивнула и дала названия всем известным мне в этом регионе звездам, надеясь, что в процессе смогу идентифицировать и Бенетнаш. Дженах, Акрукс, Спика, Менкент… значит, вон та и есть Бенетнаш! Я направила на звезду секстант и занялась расчетами. Через пять минут я вдруг осознала, что полученные мною числа были совсем уж маловероятными, а значит, вряд ли я все делала правильно. Должно быть, с какой-то звездой я ошиблась. Насчет Спики я была уверена, но вот Бенетнаш… Можно было попробовать снова, но время шло. Если бы все это происходило по-настоящему, то в лучшем случае меня ждал бы позор. Но куда вероятнее был расклад, при котором мы сбились бы с пути, пролетели мимо Марса, и нас бы всех ждала смерть.
Если бы я почувствовала неуверенность в условиях космоса, я бы обратилась за помощью. Я вздохнула и оторвала голову от расчетов.
– Может мне кто-нибудь показать Бенетнаш?
– Есть. – Ко мне пододвинулась Флоренс. Она прижалась ко мне щекой, так что линии видимости у нас практически совпадали. Она прищурилась и указала звезду в трех небесных телах от той, которую выбрала я. – Вот она. Образует вершину прямого угла. Видишь?
Вдруг передо мной ожила картинка из учебника.
– Да. Спасибо.
– Все что угодно, лишь бы ты нас не прикончила.
Она снова села в кресло и вернулась к своим задачам.
Как бы мне хотелось, чтобы ее слова были шуткой.
* * *
Сотрудник службы безопасности ООН сопроводил меня через толпу фотографов, ожидавших у здания, и довел прямо до лестничной площадки. Я была совсем без сил, но материнские уроки помнила наизусть.
– Спасибо. Выпьете что-нибудь?
– Никак нет, мэм, – он улыбнулся и похлопал по спинке кресла, которое мы выставили в подъезд. – У меня с собой отличная книжка, к тому же меня скоро сменят.
– Ладно… Кричите, если что-то будет нужно.
У меня была очень странная жизнь. Неловкость от того, что я оставила человека сидеть в подъезде, никак не проходила, даже когда я оказалась в квартире и закрыла за собой дверь.
Натаниэль сидел за кухонным столом, крутя в одной руке карандаш и согнувшись над стопкой бумаг. Шкаф-кровать был разложен, а белье постелено. Эта конструкция занимала добрую половину нашей студии. Но после моего жилища на Луне комната все равно казалась мне огромной.
Когда я захлопнула дверь, Натаниэль поднял голову и улыбнулся.
– А я уже гадал, отпустят ли тебя сегодня.
– Ну… я всех убила, так что пришлось остановить симуляцию. В противном случае мы бы все еще этим занимались. – Чертово искусственное звездное поле все время меня на чем-то подлавливало. – Завтра будем делать то же самое.
На мгновение улыбка застыла на его лице, потом он вздохнул и рассмеялся над моей неудачной шуткой. Он отодвинул стул и поднялся на ноги.
– Ты ела?
– Да, но только пайки в симуляторе. – Я прошла в кухонную зону и положила папку с документами на стол. Как именно я распознаю, что мой муж что-то от меня скрывает? Выдает ли его несколько натянутое выражение лица? Запоздалая реакция, как будто он задумался, как правильно отреагировать на мои слова? То, как он поворачивается ко мне спиной, притворяясь, что это только для того, чтобы открыть холодильник? – Ты в порядке?
Он потянул на себя дверь морозилки.
– У меня еще суп остался, но я подумал, что тебе не помешает вот это.
Натаниэль повернулся ко мне с двумя мартини. Стеклянные бокалы покрылись инеем после пребывания в морозилке. Он подмигнул.
– Думаю, тебя порадует новость о том, что ограничения в питании почти сняли, так что джин больше не стоит как золото.
– Забудь про джин, – я забрала у него бокал и с облегчением вздохнула, чувствуя под кожей гладкое, холодное стекло: – Где ты оливки взял?
– У губернатора Уоргина. – Он сделал глоток, и часть напряжения в его фигуре как будто спала. – Выиграл их в покер.
Я как-то совсем забыла, что он и мужья других космонавток играют в покер во время нашего отсутствия.
– Как там Рейнард? Ну, учитывая…
Я махнула рукой на мою папку, как будто она одна объясняла всю ситуацию с тем, что Хелен остается на Земле, а я отправляюсь на Марс.
Натаниэль пожал плечами. Между его бровей пролегла морщинка и тут же исчезла.
– Он рад, что она будет дома. Это… Ах да. Суп. Я собирался накормить тебя ужином.
Я сделала глоток прекрасного мартини, наблюдая за ним. Он стоял перед холодильником, спиной ко мне, и вытаскивал кастрюлю. Мой чудесный муж, который изо всех сил притворялся, что все в порядке. Я опустила бокал.
– Помнишь… как я начала ходить к психологу и ничего тебе не сказала?
Натаниэль замер на полпути к барной стойке.
– Да.
Он выпрямился и поставил кастрюлю на плиту. Раздался стук металла о металл.
– Может, расскажешь, что тебя беспокоит?
Он включил плиту и чиркнул спичкой, включая газовую конфорку. С мягким шорохом вспыхнули языки голубого пламени и начали лизать дно кастрюли. Натаниэль
