у вас пожар в волосах, – неприязненно поморщился куратор. – Демонский, керрактский, предвещающий самое дурное из возможного…
– Нет, я серьезно, сир!
До меня добрался запах гари. Пламя, до сих пор не причинявшее Чейзу вреда, вдруг с аппетитом начало пожирать его хвостик. Начав с разлохматившихся концов черных волос.
– Правда? А судя по записям коллег из Шах-Грина, вы большой специалист по опасным шуткам.
Осознав, что до Чейза, привыкшего к обжигающим ощущениям, я не достучусь, я подхватила со стола вазу. Выбросила из нее на ходу цветы, оставшиеся от чествования нового декана. И опустошила на его твердолобую голову.
– Вы… ар-р-рхово… стихийное… бедствие… – пробулькал куратор, отплевываясь от цветочной воды.
– Нет, сир, это вы «архово стихийное бедствие», – совершенно искренне возмутилась я, глядя, как непослушные искры продолжают прыгать по кабинету.
Но хотя бы прическу Чейза оставили в покое. Правда, длина волос успела сократиться вдвое. И это я бедствие? Да у меня здоровья на него не хватит!
Чейз ощупал мокрый затылок, не нашел привычный хвостик и рухнул в кресло. С минуту сидел неподвижно, поглядывая недоверчиво то на меня, то на алый значок. Наверняка тоже вспомнил, что эмблема загорелась далеко не сразу.
Вдруг он резко вскочил и совершил почетный круг по кабинету, сшибая углы шкафов. Опять прочесал волосы, взвыл обиженно. Потер с силой лицо, бледное и какое-то… испуганное.
– Сир Чейз, не стоит так убиваться… Вам идет новая прическа, – попыталась его успокоить.
– Какого демона вы на это пошли?
– Поцеловала вас? Я же объяснила.
– Нет, вы не поняли, – помотал головой раздраженно, и брызги с него полетели во все стороны. – Ради чего вы рискнули? Второй уровень. За ментальное воздействие, примененное к преподавателю, я могу исключить вас из академии.
Очень, очень дрянная перспектива. Еще парочка новых академий – и отец заберет у меня и свою фамилию.
– Так было нужно. Для важного дела.
– Признавайтесь, – Чейз тряхнул меня, и рукава сползли с обоих плеч. – Вы шептали мне в ухо «тут нет виновных». А где есть? Кто ушел через окно? Ради кого вы рисковали? Ваш приятель? Любовник? Сообщник по неприятностям?
Его методы допроса, представляющие из себя потряхивания моего усталого тела во все стороны, по-прежнему выглядели сомнительно.
– Не… не мой… хва… хватит… – голова закружилась от качки.
– А чей же?
– Риз… – выдохнула в его лицо и тут же захлопнула рот.
Арх! Болтливая Иви! И чем я лучше Геры-мегеры и ее ушей?
– Отсюда подробнее.
– Ни за что.
– Иве-е-етт…
– Это не моя тайна, сир Чейз.
– Но вы за нее очень, очень сильно пострадаете, если не откроете свой ротик и не начнете говорить, – лицо куратора нависло над моим так низко, что я ловила кожей тяжелые вдохи. – Иначе я…
– Поцелуете? – выдохнула совершенно неуместно ему в шею.
– Такая пугающая перспектива?
– Невероятно! Лучше огненной плеткой… честное сеймурское…
Коварно ухмыльнувшись, Чейз схватил мой подбородок и потянул к себе. Пытка архова! Запрещенный прием!
– Квент… Это был Квент, сын ректора Клэя, – прошептала, вырывая пылающее лицо. – Они с Ризраэль тайно встречаются, ясно вам?
– У него есть одобренная семьей невеста, насколько мне… кхм… «ясно».
– И именно поэтому он ушел через окно, – я сделала большие-большие глаза, чтобы этому твердолобому легче было уловить смысл.
– И причем тут ваш ментальный дар?
– Вы устроили обыск! А он потерял эмблему старосты, когда одевался. Ректор мог найти… и понять…
– И Клэй ответил бы за свой неблагоразумный поступок, – согласился куратор.
– Но он любит ее!
– С чего вы взяли, Иветт?
– С того, что Риз «фея», – объяснила неразумному. – Ее нельзя не любить. Даже я попалась на ее очарование, серьезно вам говорю.
– И вы решили спасти глупую, незаконную, обреченную на грустный финал интрижку? – он так скривился, словно я кислотой разлилась по его языку. – Ценой вероятного отчисления?
– Нельзя мешать истинным чувствам, – проворчала, тушуясь под его взглядом. – Они везде пробьют себе дорогу, даже в сухой, выжженной, безжизненной пустыне… Ну, такой, вроде вас.
– Вы начитались хавранских книжек. В вашей головке слишком много романтической чепухи, – профыркал Чейз, великодушно отпуская мой подбородок.
– Количество чепухи в моей голове – строго в пределах нормы, – я помяла пальцами ноющую челюсть. Ну и хватка!
– Мне вы дали на банкете столь циничный совет, что до сих пор волосы дыбом, а сами… – он взлохматил пятерней затылок. Там и впрямь топорщились остатки былой чернявой роскоши. – А сами, выходит, последний романтик Сеймура?
– Я тщательно это скрываю, – неуклюже поерзала в порванном платье.
– Иветт… Если мужчина встречается с девушкой тайно, он не имеет никаких серьезных намерений. Значит, она, как вы недавно выразились, «одноразовый вариант». И… нет, в таких историях не бывает хэппи-энда. С детишками, пышными свадьбами и… что там еще положено по сценарию? Вы-то уж точно в курсе!
Я промолчала, гневно сопя в кулак. И старательно укрывая радужным облаком накопившиеся внутри капельки цинизма. Я не хотела превращаться в мать, надеялась сохранить в себе веру в настоящую любовь.
– Квент не рад помолвке, я слышала, как он обсуждал это с другом. Видела, как он стоял перед нашей дверью и не решался войти, – пробормотала неуверенно. – Он откажется от договора, как от нелепого пережитка прошлого. Он влюблен в другую. В Риз.
– Слышали что-то. Видели что-то. И сделали выводы! – Чейз хрипло рассмеялся. Неприятно, издевательски. – Хотите поспорить? На что?
Черный взгляд полыхнул азартом. А вот это совершенно лишнее.
– Я никогда не спорю. Это глупо.
– Спорите, спорите. Прямо сейчас это делаете, – декан в предвкушении растер руки. – Если вы усомнитесь в чувствах младшего Клэя хоть на минуту, то подпишете согласие на мою экспериментальную методику. Согласны?
– Ну не-е-ет…
– Хочу провернуть пару фокусов с вашим телом, – на его пальцах заплясали озорные рыжие искры.
– Чего?! – я аж поперхнулась.
Мое тело еще от предыдущих «фокусов» не отошло. А кровать и вовсе сломалась.
– Ваши стихии спят. Я докричусь до них. Встряхну.
– Да вы уже достаточно потрясли, до сих пор голова кругом.
– Я их разбужу.
– Может, пускай себе спят? Уверены, что их стоит будить?
– Я уверен в том, что вы неразумное дитя, учившееся жизни по хавранским романам. А я постигал ее другим образом. И знаю побольше вашего.
С таким апломбом он все это произнес, что в груди заклокотало возмущение. И я, ни черта не соображая, пожала протянутую горячую руку. Стиснула ее и изо всех сил тряхнула. Только потом поняла, что согласилась на дурацкое пари.
Глава 10. Откровения кофейной лужи
Зеленые зрачки сузились, оранжевые радужки иномирских глаз вспыхнули огнем… И морда, покрытая липкими чешуйками, растаяла в сонной дымке.
Я перестала беспокойно вертеться на матрасе и уставилась в потолок. Он был непривычно отдален, и я запоздало припомнила, что лежу на полу.
Вчера вечером, вернувшись от куратора, я оглядела место бедствия и оценила масштаб разрушений. Пылкий куратор будет стоить мне не только здоровья!
Накренившаяся кровать требовала ремонта, прожженные простыни – замены, а мое платье – срочного визита в ателье. Посетовав на несправедливость бытия, мы с
