PND (Национальной базы данных полиции): или у убийцы не было записи ДНК в базе данных, или ему каким-то образом удалось избежать загрязнения места преступления. Последнее было настолько маловероятным, что Луиза почти отмахнулась от этой версии. Криминалистическая экспертиза так развилась за последние несколько лет, что убийца практически не мог не оставить какой-нибудь след на месте преступления.
Следователь закрыла отчет. Гдинственный положительный момент наличия второго тела – возможность сопоставить результаты анализа ДНК на обоих местах преступления. Конечно, сейчас они не имели законного подозреваемого, которого можно проверить, но это ведь только начало. Теперь все, что требовалось от Луизы, – выяснить, кто мог желать смерти двум людям около семидесяти лет, один из которых священник. Да, стариков никто не застраховывал от насильственной смерти, но она обычно совпадала с неудачными кражами со взломом или грабежами. Пожилые люди редко становились жертвами столь целенаправленных убийств, и это наводило на мысль, что возраст последних двух жертв и впрямь имел значение. Соединить это с возможной связью с церковью Святой Бернадетты, и явно будет что расследовать. Веронике Ллойд было тридцать два года во время того пожара, а отцу Маллигану – тридцать пять.
Луиза пыталась игнорировать свои сомнения и мысленно твердила себе, что возраст жертв и пожар не имеют связи. Блэкуэлл взяла мобильный и позвонила по номеру, указанному ей Робертсоном.
– Доминик Гаррет, – ответил мужчина.
– Мистер Гаррет. Следователь-инспектор Луиза Блэкуэлл. Ваш телефон дал мне Йен Робертсон.
– А, Йен. Очень любезно с его стороны. Луиза Блэкуэлл. Теперь это имя мне о чем-то говорит, – заметил Гаррет. В его голосе явно слышался юмор и, возможно, алкоголь, если судить по невнятным согласным. – Ах да, именно вы отвечаете за пляжное тело. Убитая – Вероника Ллойд?
– Совершенно верно, мистер Гаррет. Я хотела спросить…
– Да, и священник с Горы, – перебил ее Гаррет. – Отец Маллиган?
– Совершенно верно, мистер Гаррет. Я хотела…
– Я этого не делал.
– Не делали чего, мистер Гаррет?
– Я, разумеется, не совершал убийства. У меня полное алиби.
Луиза вздохнула. Она инстинктивно держала трубку подальше от себя. Было всего три часа дня.
– Я не сомневаюсь, мистер Гаррет, и звоню я не по этому поводу.
– Интригующе.
Луиза подумала, не прекратить ли разговор. Возможная связь между пожаром и убийствами была настолько хрупкой, что вряд ли нуждалась в обосновании. Блэкуэлл не хотела, чтобы пьяный журналист еще и напечатал об этом в местной газете.
– Это не для протокола, но я надеялась получить некоторую информацию о пожаре в церкви Святой Бернадетты, произошедшем в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году.
На линии воцарилась тишина, а затем Луиза услышала, как мужчина сглотнул.
– Вы меня интригуете, инспектор Блэкуэлл, – произнес Гаррет и затаил дыхание. – Вот что я вам отвечу: купите мне джин-тоник, и я вам расскажу все, что знаю. Скажем, через час в отеле «Роял Оук»?
Луиза согласилась и повесила трубку. Когда она надевала пальто, вернулся Фаррелл. Он, уже без своей обычной ухмылки, швырнул бумажник и мобильный телефон на стол.
– Все в порядке? – спросила Луиза.
– Дилер – это не вариант. У него железное алиби в ночь смерти Вероники Ллойд. Дилер проводил время в Бристоле с приятелями, он был с ними до самого утра. Судя по его состоянию, дилер вряд ли был хоть на что-то способен. Я могу и дальше им заниматься, но это направление малоперспективно.
– Что же сказал дилер, когда ты спросил его об отце Маллигане?
– Этот маленький засранец забавно возмутился. Сказал, что никогда не продаст наркотики священнослужителям, словно он был, скажем, морально против. Однако мы ведь не думаем, что Маллиган принимал наркотики?
– Мы скоро это выясним.
На улице стемнело раньше: в прошлые выходные перевели часы на час назад. Луиза шла по Уоллискот-роуд к кинотеатру «Одеон» и заметила бездомного, съежившегося под ворохом спальных мешков в заброшенном магазине. «Не забыть бы сказать, чтобы кто-нибудь из полицейских в форме проверил ситуацию с ночлежками», – отметила Луиза и перешла дорогу в сторону хай-стрит. Огни Silica – тридцатиметрового произведения искусства, служившего автобусной остановкой и информационным стендом, – тянулись во мрак ночи в верхней части пешеходной зоны. Местные жители прозвали сооружение «Морковкой», но Луизу всегда раздражало его присутствие в городе. По ее мнению, утончающийся бетонный шпиль выглядел неуместно и бессмысленно. Хотя Silica был установлен здесь уже тринадцать лет назад, Луиза не замечала его во время наездов из Бристоля, и это еще раз подтвердило, насколько она потеряла связь с местом, которое так часто посещала в детстве.
Прогулка по пешеходной хай-стрит была удручающей. В тусклом свете уличных фонарей серые витрины магазинов выглядели выцветшими и изношенными, а район пустовал, будто давно покинутый.
У Луизы возникло ощущение, что люди сидят по домам и прячутся от непредсказуемости убийцы на свободе. То есть Блэкуэлл косвенно ответственна за волну страха в городе.
Она без особого труда нашла Доминика Гаррета в баре отеля. Единственный посетитель, он беседовал с растерянным молодым барменом.
– Ах, инспектор Блэкуэлл, я думал, вы меня бросили, – заявил Доминик, словно обращаясь к театральной публике. Его голос соответствовал огромному росту. Гаррет носил костюм, обтягивающий его широкую грудь и живот. Костюм Доминика мог накрыть трех мужчин среднего роста.
– Мне того же, бармен. Что я могу вам предложить, инспектор?
– Мне просто родниковой воды, спасибо, – произнесла Луиза.
– Чепуха. Я не буду пить один, – театрально взмахнул рукой Гаррет. – А что будете есть? – добавил он.
У Луизы не было сил спорить. Она никогда не пила на дежурстве и сейчас не собиралась, но могла просто заказать выпивку – успокоить мужчину.
– Белого вина, пожалуйста, – сделала заказ Блэкуэлл. Похоже, бармен обрадовался, что ему больше не придется одному болтать с Гарретом.
– Не присесть ли нам? – спросила следователь.
– Да почему бы и нет? После вас.
Луиза направилась было к столам со стульями, но, подозревая, что Гаррет не сможет поместиться на деревянном стуле, повернула к двум ярко оформленным диванам. Блэкуэлл села напротив мужчины, когда тот опустился на диван.
– Не уверен, что потом смогу подняться, – с улыбкой заметил Доминик. – Итак, вам Уэстон-сьюпер-Мар, инспектор?
Луиза почувствовала теплоту к Гаррету. Он вел себя уверенно, самокритично, хотя и громковато.
– Вы можете называть меня Луизой.
– За Луизу, – произнес мужчина и поднял бокал для тоста. – Я – просто Доминик.
Луиза чокнулась с ним и сделала маленький глоток, а Гаррет проглотил половину содержимого бокала.
– Это своего рода культурный барьер, – отметила следователь. Гарретт откинулся на спинку дивана.
– Я, конечно, могу представить. Вы, кажется, служили в MIT?
– Верно.
– Кого же вы так разозлили, что оказались
