русских «со спущенными штанами». Но получилось то, что получилось.
Англичане, судя по всему, творили то же самое, что и в прошлый раз. Ну да, понравилось гадам. Знают: самый простой способ что-то приобрести – это у кого-то отнять. Так что повторили тот же манёвр. С одним исключением – людей на время грабежа согнали в кучу и тщательно охраняли. Учитывая вчерашние потери, разумная предосторожность. Тем более что народу здесь было, наверное, поболее, все же и деревня посолидней. Хотя кого-то пристрелили – в подзорную трубу Александр рассмотрел несколько лежащих тут и там человеческих тел. Сволочи!
Он перевел взгляд на свой корабль. Порядок. Женщины с детьми укрылись в трюме, сверху остались лишь те, кто готов драться. С вооружением дела обстоят нормально, все же трофеи на «Бульдоге» взять успели богатые. Что же, вперед!
Англичан, как это уже не раз случалось, подвела самоуверенность. Похоже, они даже предположить не могли, что с моря им кто-то может угрожать, за что и поплатились. Слишком поздно увидели идущий к ним под всеми парусами корабль, высокие борта которого, еще недавно черные, а ныне выцветшие, от чего силуэт «купца» словно размывался, могли стать хорошей мишенью. Но – не срослось.
Первый залп британцы дали чересчур торопливо, издали. Правый борт шлюпа окрасился густым облаком дыма, впрочем, почти сразу рассеявшегося. Никто на борту «Санта-Изабель» даже испугаться не успел, как все началось – и закончилось. Развернутый носом к англичанам, их корабль был не самой лучшей мишенью. В результате из семи орудий четыре благополучно промахнулись, одно ядро зацепило борт и рикошетом ушло в море. Все же хотя на обшивку корабля пошло не славящееся своей прочностью красное дерево[20], а более простой дуб[21], толщины борта и прочности досок хватило, чтобы выдержать удар по касательной.
Второе ядро ухитрилось скользнуть вдоль палубы, на последних саженях буквально прокатившись по ней, и, проломив фальшборт, вылетело за борт. Лишь последнее смогло пробить обшивку корабля в носовой части, но, слава богу, высоко над ватерлинией. Выбитой щепой ранило двоих укрывшихся в трюме, но это были неприятности, которые можно перетерпеть.
Прежде чем британцы успели перезарядить и вновь навести орудия, для чего им стоило бы вначале сняться с якоря, «Санта-Изабель» уже оказалась рядом. Александр сознательно шел на риск. Идущий со скоростью восемь узлов корабль опередил вражеских артиллеристов, и это позволило избежать залпа в упор. Начни они замедлять ход, могло и не повезти. Но теперь вся громада парусника натурально обрушилась на борт шлюпа. Оставалось надеяться на прочность корпусов. За «Санта-Изабель» Александр практически не боялся – все же испанцы строят крепко, в чем он имел не раз возможность убедиться. А вот шлюп более крупный «купец» мог и раздавить – запредельной прочностью британские суда не отличались. Впрочем, это было бы неприятностью отнюдь не фатальной. Да и минимизировать последствия еще было можно.
В последний момент Александр успел чуть довернуть. С положенным до упора влево рулем корабль ударил своего визави не форштевнем, а под углом, и попер вдоль него. Борта терлись с такой силой, что начал подниматься дымок от содранной и растертой в труху краски. Шлюп накренился так, что, казалось, сейчас зачерпнет противоположным бортом воду, но все же устоял. И в следующий момент с нависшего над ним борта «купца» полетели «кошки», цепляясь за борта, надстройки и ванты. Никто охнуть не успел, как корабли оказались намертво связаны друг с другом.
Дальше все прошло невероятно четко. Все же не в первый раз… Два ружейных залпа сверху по британским морякам позволили сразу же внести панику в их ряды и изрядно уполовинить численность. А потом удивили испанцы…
Когда-то Испания была сильнейшей морской державой мира, да и на суше ее пехоту не зря называли грозной. Бравые идальго тогда способны были на многое, гоняя формально куда более сильных противников. Закончилось это, правда, несколько веков назад, и с тех пор испанцы не слишком блистали, но храбрости им все равно было не занимать. Сейчас они доказали это, буквально посыпавшись на палубу вражеского корабля и увлекая за собой остальных.
Британцев взяли в ножи, и на этот раз Александр принял в абордаже самое деятельное участие. Несмотря на то, что простреленная недавно рука, после ночной прогулки застуженная и уставшая, разболелась, как сволочь. Но в бою это разом отошло на второй план, зато трофейный револьвер пришелся как нельзя кстати. Да и многоствольный пистолет, к слову, тоже. Мичман ни разу не скрестил с кем-либо саблю, зато настрелялся от души и на свой счет мог уверенно записать шестерых. Четверых из револьвера и двоих из «перечницы».
К слову, если первого он застрелил как положено, то на втором уже выстреле произошло самопроизвольное воспламенение зарядов в стволах[22], и пистолет буквально выплюнул весь боезапас единым залпом. Британскому матросу, вооруженному здоровенным, явно неуставным шотландским палашом, которым он намеревался смахнуть русскому офицеру голову, от неправильного срабатывания оружия пришлось не легче. Эффект получился, как от снопа картечи в живот. Александр запустил разряженным пистолетом в ближайшего англичанина, промахнулся, но не расстроился. Перешагнул через тело умирающего, скорчившегося в луже крови, выхватил саблю, но… бой закончился. Уцелевшие англичане торопливо бросали оружие, явно не желая умирать. Что же, это радовало.
Пока злые, разгоряченные боем испанцы сгоняли пленных в кучу, Александр поспешил к орудиям. На залитой кровью палубе вповалку лежали убитые и раненые, однако мичман не испытывал никаких эмоций. Сознание будто отстранилось от происходящего. До ухоженных, аж блестящих тридцатидвухфунтовых[23] орудий он добрался практически моментально. Здесь уже возился Гребешков – как ни крути, а это была его основная специальность. Торопливо осматривал орудия, заглядывал куда-то. Александр подошел, тронул его за плечо:
– Справишься?
– Выстрелить смогу, а вот попасть…
– Ты уж постарайся, – проникновенно сказал Александр.
– Сам знаю, – огрызнулся унтер. – Только чем они ее зарядили, а? Вот и я хотел бы знать. Вашбродь, отойди, сейчас грохоту будет…
Ну, это он мог бы и не говорить. Александру приходилось слышать грохот орудий не раз. Да что там – сам тоже стрелял, офицер должен уметь если не все, то максимум возможного. Конечно, эти орудия отличались от русских, но ничего принципиального в том не было. Так что пренебрегать мнением подчиненного мичман не стал. Отошел, зажал пальцами уши и даже рот открыл. Плевать, что вид глупый – здоровье дороже.
Стрелять из незнакомого орудия, да еще и с сильно накренившегося корабля, задача не из самых приятных. Неудивительно, что Гребешков промахнулся. И хорошо
