тебе не дам жить
Ни на год, ни на пол года, ни на треть года!»
115. Идёт падчерица затем,
Стала Смерть упрашивати:
«Ох ты Смерть, Смерть, Смерть, [коли прекрасная есь]!
Дай ему...................,[85]
Ты лучше возми меня, Смерть прекрасная!»
120. Смерть рече на место:
«Ох ты падчерица, ты возьми листовку*,
Со слезами Богу молись,
Бога моли да йего помина[й],
Всякаго зла-лиха избыва́й!»
125. Вот и рече ей падчерица:
«Ох ты Смерть, Смерть, коли прекрасная есь!
Ты лучше возьми меня,
Смерть, Смерть, коли прекрасная есь!»
Вот и она ей рече:
130. «Ох ты падчерица, падчерица!
Я взятку не беру, не возьму —
Не дам йему жить
Ни на год, ни на пол года, ни на треть года времени!»
Она ей рече третий раз:
135. «Лучше ты возьми меня умори, Смерть ты прекрасная,
Возьми........................[86]
Дай ему........................[87]
Смерть ты прекрасная коли есь!»
Вот и она ей рече на место:
140. «.................................[88]
Да молитву Богу твори да с усердием,
Да жертву Богу приноси,
Бога моли да его помина[й],
Всякаго зла и лиха избегай,
145. Всякаго блага-добра залучай, себе доставай!»
Поташов Алексей Агафонович
Алексей Агафонович Поташо́в или больше по отчеству Агафонов — нюхоцкий крестьянин, 69 лет. Недавно он ослеп от воспаления век. У него 2 сына на хозяйстве, но они не помогают ему, а помогают ему другие крестьяне. Он женат; жена еще жива и молится вместе с ним Богу. Он неграмотен, но любит слушать, когда вслух читают книги. Он пропел мне конец старины «Получение Ильей Муромцем силы, связь его с женщиной и бой с сыном» и духовный стих об Егории Храбром. Начало старины (о получении Ильей силы и связи с женщиной) он не пел, а рассказал своими словами. Об источнике своей старины и стиха он рассказывает следующее. Находясь на промыслах, он слышал, как работавший вместе с ним крестьянин из соседней деревни Колежмы Егорий Петрович Золотовский читал эту старину об Илье Муромце по книжке (будто бы печатной), и выучил ее, слушая его чтение. Раньше он певал из того же источника старину об Илье Муромце и Идо́лище, но теперь ее уже не помнит, хотя пытался пропеть ее сейчас же непосредственно за боем Ильи с сыном. Стих об Егории Храбром он выучил, слушая пение калики Ивана Жирового, за которым ходило много народу и училось пению стихов.
8. Получение Ильей Муромцем силы, связь его с женщиной и бой с сыном
Илья Муромец сидел неподвижно 30 лет, пришел калика и попросил пить, Илья сказал, что дал бы, если бы мог. Калика велел принести и выпить самому. Илья выпил и почуял силу. Тогда он схватил одной рукой камень, а другой сарай и вывернул их. Затем ходил на пожни, где работали его родители. Он одной рукой брал лисины, вырывал их с корнем и бросал в воду. Он ходил [потом] по свету и сделал девке брюха. Стали ребята ругать [родившагося] мальчика: ты незаконнорожденный. Мальчику стало обидно, и он отправился искать отца, выехал в поле и закричал:
«Полё моё, полё цистое!
Дашь, не дашь мне пойединьщика?
А не дашь, дак силко́м возьму!»
Прого́ворит старой седой до[нской] казак да Илья Муромец:
5. «Мне послать, [не] послать Ваньку Долгополаго:
Во своих-то долгих полах заплетается —
Потеряет свою буйну голову;
Послать, не послать Алешу Поповича:
Поповские роды непокорные,
10. Непокорные, само, задорные, —
Потеряет свою буйну голову;
Класть, не класть мне надеюшка на Микиту князя!»
Выходил Микита князь на широкой двор,
Выберал коня да самолучшаго;
15. Да поехал тут Микита князь на круту гору,
На круту гору — да на окатишто;
Берёт, берёт да в руки трубку долговидную,
Сам глядит-смотри́т на цетыре на сторо́нушки.
Он глядел-смотрел во цетыре во сторонушки:
20. Во перву́ глядел сторонушку восточную;
Во другу́ глядел сторонушку — ко западу;
Во третю глядел сторонушку — ко синю́ морю,
Ко синю́ морю да ко серу каменю.
У синя моря, у се́рого ка́меня
25. Увидял добра молотца: спотешаитсе, —
Он кидаёт палицу-удалицу и мец-тот самосек
Выше лесу стойе́цего
Сам под облацко ходе́цее (раньше пропел: «стойе́цее») —
Единой рукой прима́л.
30. Скрыцал, скрыцал нахвальщицка
Да зыцным голосом:
«Ах, полё моё, да полё ци́стоё!
Дашь, не дашь мне-ка поединщичка?
Не дашь, дак я силко́м возьму́!»
35. Мать земля сколыбалысе,
Тёмны лесы спошаталисе,
Синё морё да сколыбалосе;
У Микиты у князя́ да конь-то на коле́нка пал;
Тут Микита князь во штаны́ накла́л,
40. Во штаны наклал, сам поворот держал.
Приехал к старому к седатому
К донскому казаку да Ильи Муромцу:
«Ты старо́й седой донской казак да Илья Муромец!
Уж я долго по цисту полю гуливал,
45. Таковой беды не ви́дывал:
Видял, едждучи[89] по цисту полю, нахвальщицка,
Он кидаёт и бросаёт палицу-удалицу и мец-то-т самосек
Выше лесу стойе́чего
50. Сам под облацко ходе́чеё —
Единой рукой прима́т;
Скрыцал, скрыцал да зыцным голосом:
«Ах, полё, полё мойё да полё цистоё!
Дашь, не дашь да мне [поединщичка]?
55. Не дашь, [дак я силко́м возьму́]!»
Мать земля сколыбаласи,
Темны лесы спошаталиси,
Синё морё да сколыбалысе;
У Микита у князя́-то-т конь на коле́нка пал;
60. Тут Микита князь во штаны накла́л,
Во штаны наклал, сам поворот держал,
Приехал к старому да к седатому;
Ты старой донской казак да Илья Муромец!
Много я по цисту полю гуливал,
65. Таковой беды не видывал!»
Илья Муромец да сын Ивановиць:
«Неким старому заменитисе!»
При́шло ехать старому да седатому
Во дальнё цисто полё.
70. Выходил старой седатой Илья Муромец на кольцюжной двор*;
Выберал коня да самолучшаго,
Котораго как лу́чше нет;
Уж он войлучки
