опознались сломанный табурет, пару книг без переплётов, свиток, залитый чем-то красным, искренне надеюсь на вино и свитер, старый, растянутый, с оторванным или отгрызенным правым рукавом. Предпочитаю думать, что рукам в этот момент ничего не угрожало. С тряпкой всё оказалось сложнее, под это определение спокойно подходила половина попавшихся вещей. Между наволочкой, половой тряпкой и полотенцем в ванной общего было больше, чем между курицей и яйцом. Спрашивается, чем мне полы мыть, пыль протирать? Пришлось перебрать сумку с вещами, заботливо собранными Гераном, сильно сомневаюсь, что Марахби лично паковал одежду. Шёлк, хлопок, шерсть, лён. В России каждая из этих тканей стоила больших денег, а здесь у меня несколько комплектов из натуральных материалов. Рука не поднялась отправить что-то на тряпки. Ладно, инквизитор сам напросился. Наволочка с одной из подушек отправилась на пол. Ничего, посплю так, не барыня, в конце концов.
Через два часа усталость валила с ног, но собой я была довольна, комната преобразилась. Наполнилась светом и свежим воздухом. Из окна, сияющего чистотой, открывался не слишком привлекательный вид, но без следов мушиных полчищ он стал как будто лучше. Оставшееся постельное бельё замочила в тазу, вытряхнула подушки и одеяло на улице. Матрац оказался тяжёлым, пришлось попыхтеть, но результат того стоил.
Я заканчивала отжимать прополосканный наматрасник, когда хлопнула входная дверь. Верховный стоял, привалившись плечом к косяку и внимательно меня рассматривал. Как зверюшку в зоопарке. Захотелось запустить в эту высокомерную рожу мокрой простыней, сверху выплеснуть обмылки. И полюбоваться, как вся грязь стекает с надменного инквизитора.
— Мне потребуется свежий комплект. Этот высохнуть не успеет, — тишина давила, как и его взгляд. А затем произошло что-то невероятное для меня. Инквизитор произнёс незнакомое слово, скорее даже пробормотал скороговоркой. И ткань в руках потеряла вес, а в тазу заплескалась вода, словно в неё чем-то попали.
— Не за что, арем, — ни единой эмоции в лице. Спасибо говорить расхотелось моментально.
— Я вас и не собиралась благодарить, — швырять вещи, которые собственноручно стирала в течение часа не самый разумный поступок, но желание действия оказалось сильнее меня. Обернувшийся на ядовитый тон инквизитор получил наматрасником в лицо. Короткий взгляд глаза в глаза и в животе вспыхнула боль. Будто кто ткнул кулаком в мягкую беззащитную плоть.
— Арем? — он стоял в полуметре, смяв в кулаке тряпку, а я, согнувшись, хватала ртом воздух, стараясь справиться. Получалось плохо. Даже слёзы потекли по щекам. — Проклятье! Дышите, Таисия! — с радостью, но приказов для этого недостаточно.
В какой момент верховный приблизился не знаю, просто вдруг стало легко. Исчезла боль, слабость и страх. Стало тепло, словно весенним солнцем пригрело. Я проморгалась, смахнула слёзы и с удивлением обнаружила мужскую ладонь на моём животе.
Глава 16
Мы пили чай. Мирно сидели на крошечной кухоньке за небольшим столом. Николас Арвейн опирался локтями на выцветшую скатерть и, чуть ссутулившись, смотрел в чашку. К слову, ничего интересного в посуде не было, но он молчал уже четверть часа. Я засекла от скуки. Хотя, вру, от страха, что боль вспыхнет в кишках с новой силой, стоит только инквизитору убрать тяжёлую ладонь.
— Взглядом вы тоже можете убить? — нет, не праздное любопытство двигало мной в данный момент, а вполне оправданное опасение за собственную жизнь.
— Желаете проверить? — у, гад белобрысый. В прошлом подобный тон, ехидно-предупреждающий, отбил бы всякое желание дальнейших расспросов. Вот только живём мы здесь и сейчас. И эта информация является такой же значимой, как наличие воздуха для дыхания.
— Если демонстрация проведётся без моего непосредственного участия, — я рассматривала мага не таясь. Сейчас гроза всех нарушителей магических законов выглядел как обычный уставший мужчина. Можно подумать он весь день у станка простоял, устал. Даже пожалеть захотелось. На короткий миг. А затем он разрушил образ страдальца очередной едкой фразочкой.
— Как и ожидалось, ни ведьма, ни маг. Недоразумение, которое требуется защищать от сумасшедших.
— Не скажу, что оскорбления совсем меня не трогают, это неприятно, но я не напрашивалась ни в этот мир, ни в статус арем! — чай был заманчиво горячим, жаль я никогда не поддавалась минутным слабостям. Может интереснее прожила бы земную жизнь и не закончила её под колесами авто.
— Давайте попробуем заняться магией, Таисия, — ужасный тип. Он мне не нравится.
Через час я выяснила о себе две новые вещи. Во-первых, при правильном дыхании и прочих медитативных штуках я засыпаю. Не сразу. Но когда Арвейн рявкнул, чтобы я не смела отвлекаться, я проснулась и прочувствовала, как неудобно находиться в позе «лотоса» длительное время. Во-вторых, я умею летать. Ну не то чтобы по-настоящему, но пару сантиметров над полом от этого рыка воспарила. И так там зависла, растерянно глядя на инквизитора.
— Элистер, а можно не орать? Вдруг у меня сердце слабое? Инфаркт случится. Он сильно помолодел, если верить минздраву.
— Не знаю, кто такой Минздрав, но арлин Шо утверждает, что здоровье ваше выше всяких похвал. Не помрёте. А теперь за работу. Сядьте, расслабьтесь и почувствуйте, как энергия наполняет тело, струится сквозь него…
Моё тело наполнял выпитый ранее чай. И чтобы кроме энергии из тела больше ничего не заструилось, пришлось приложить определённые усилия. В основном, направленные на попытки коснуться пола.
— Не получается, — прозвучало ужасно глупо, но ведь действительно не могу, зависла и всё тут.
— Вот по этой причине инквизиторами женщины становятся редко, — вздохнул Арвейн, протягивая мне руку. Удивительно, но ухватившись за неё я словно заземлилась.
— Мужчины в туалет не ходят? — спросила автоматически, уже скрываясь в уборной.
Ответом стал отчетливый тяжёлый вздох. Ну а что, сам говорит такими загадками.
В отведённую мне спальню я буквально ввалилась, не чувствуя в себе сил даже на возмущение. Хорошо догадалась перед примирительным чаепитием заправить постель. Иначе пришлось бы падать лицом на не внушающую доверия подушку. А так с наслаждением вытянулась поверх одеяла, вдохнула запах мыла, которым стирала, и почувствовала непреодолимое желание расплакаться от облегчения. Как так вышло, что этот человек заставил меня совершенно серьёзно отнестись к тренировке? Он не принимает отказов вообще или мой случай частный? Потому что я пыталась объяснить, меня не слышали. Даже когда силы закончились, инквизитор заставлял меня повторять бессмысленные упражнения снова и снова. Дыхание, движения, концентрация. Вновь и вновь. От начала к финалу, раз за разом. Через четыре часа я ненавидела этого мужчину. Люто. Истово. Сильнее, пожалуй, только Дмитрия. И когда с языка почти сорвались слова проклятия, в воздухе заискрило. Так бывает, когда два провода коротят, у нас однажды замкнуло
