какой-то выход. Но выхода нет.
Заношу руку для удара и в этот момент, как гром среди ясного неба:
«Иногда усилий человека бывает недостаточно. Каким бы могучим он ни был».
Слова Аэлиции, когда она встретила меня по дороге в Гуменд. Я ещё подумал, что это звучит как бред. Она знала, что это случится, в точности предсказала этот момент.
«Ты идёшь вершить месть, – так она сказала. – Когда ты занесёшь руку и готов будешь ударить, вспомни мои слова».
И я вспомнил.
Что это вообще может означать?
Волк выгибается всем телом. Я снова заношу руку для удара, но момент упущен, двойник сталкивает меня с себя и пока я пытаюсь подняться на ноги, он переворачивается и бежит на запад. Прочь от Дарграга, прочь от меня и прочь от моей жизни.
Некоторое время бегу следом, но как я могу состязаться с существом, которое двигается подобно автомобилю на автостраде.
– Сука! – кричу так громко, что окружающие горы отвечают мне моими же словами.
Мгновение мести испорчено. И кем? Девушкой, которая в точности знала, где мы окажемся с двойником и по какой-то причине захотела его спасти. Знал же, что ничего хорошего она не принесёт.
– Долбаный идиот, – шепчу себе под нос.
Замешкался!
Одного короткого мгновения хватило, чтобы двойник сбежал. Я готов был раздробить его тупую морду, мог опустить молоток в любой момент и оборвать нить, что связывает человека с этим миром. Отправить его в бесконечную бездну и навсегда забыть об этой проблеме.
Но я приостановился. Не по своей вине: у меня не дрожала рука, не было угрызений совести. Всего лишь дурацкая мысль, пришедшая на ум.
И этого хватило.
Волчий зад давно скрылся вдали, а я до сих пор хожу из стороны в сторону и не могу успокоиться. Сердце стучит, в голове пульсирует. Чувствую себя человеком, который проехал полмира ради грандиозного шоу, а потом оказалось, что я перепутал часовые пояса и появился уже после закрытия.
Давно не чувствовал себя таким неудовлетворённым.
– Эй! – кричу. – Ты слышишь меня?
Если она умеет появляться в любой случайный момент, будто заранее знает, где я нахожусь. Возможно, может и услышать.
– Немедленно покажись! Прямо сейчас!
Иначе я за себя не ручаюсь.
Конечно же никто мне не ответил и никто не появился из воздуха, чтобы ответить на все мои вопросы. Я стою один посреди хребта и понятия не имею, как всё это случилось. Как Аэлиция узнала, что я настигну двойника и буду стоять над ним, занеся руку для удара. И как она могла узнать, что её слова так прочно засядут в моём мозгу, что появятся в ненужный момент и позволят двойнику сбежать.
«Усилий человека бывает недостаточно...»
Их вполне может хватить, если никто не будет мешать.
– Пойдём, Хума, – говорю. – Пора возвращаться домой.
Иду к Дарграгу и постепенно прихожу в себя. Мысли уже не застилает ярость и со временем возвращается способность логически мыслить. Если подумать, я не хотел убивать двойника только ради убийства – я не кровожадный человек. Я лишь хотел устранить угрозу в его лице, поэтому убедил себя, что месть необходима. Если же он убежит на запад, и я никогда его не увижу, то данное решение конфликта тоже меня устраивает.
А выглядел изначальный Гарн именно так.
Испуганный, загнанный, пытающийся скрыться как можно дальше от родной деревни.
– Хума, – говорю. – Ты когда-нибудь видел таких быстрых сухопутных животных?
– Сука, – отвечает.
Похоже, она будет у меня подхватывать все плохие слова, которые я использую. Это не удивительно. В подобные грубости я вкладываю больше всего эмоций.
– Если двойник с серой жемчужиной умеет так быстро бегать, то за то время, пока я шёл из Гуменда к месту нашей схватки, он успел сходить в Дарграг, отобедать там, помыться, причесаться и двинуться в обратную дорогу...
Останавливаюсь как вкопанный. Какой же я идиот, если эта мысль только сейчас пришла мне в голову. Своими же глазами видел его скорость.
Если он настолько сильно от меня оторвался и успел побывать в Дарграге, то наверняка у него было время отплатить старухе Чеактайс. И это значит две вещи: двойник убил кого-то из моих близких, и он никогда больше не вернётся в Дарграг.
Надеюсь, что я ошибаюсь.
Возвращаюсь в родную деревню с нарастающим чувством беспокойства. Чем ближе я подхожу, тем меньше хочу оказаться внутри и услышать плохие новости. Кто это? Кого из близких людей убил двойник, чтобы спасти свою шкуру?
Хоба, что вечно смотрит на тебя так, будто ты что-то скрываешь?
Браса, добрейшего из людей несмотря на внушительный внешний вид.
Или одного из братьев?
Во всей деревне наберётся уйма людей, которых прежний Гарн мог считать счесть подходящим. Такое ощущение, что я играю в ужасающую рулетку, где на каждой клеточке стоит не номер, а имя. Чем ближе я подхожу к деревне, тем медленнее крутится шарик по барабану.
– Хума, – говорю. – Я переживаю.
– Тише, – отвечает летучая мышь.
Хребет заканчивается, выхожу на его край и вижу Дарграг, раскинувшийся внизу. Шарик прыгает по клеткам, перескакивая из одной в другую, ищет место, где же ему остановиться. Меня встречают двое дозорных с арбалетами, направленными мне в грудь. Похоже, уже все знают, что Гарнов теперь двое и только один из них нормальный.
– Это я, – говорю. – Успокойтесь.
– На нём другая одежда, – замечает Тхег.
– Он мог переодеться, – возражает Геффрой.
Эти двое всегда стоят в дозоре только парой. С тех пор, как оба стали вдовцами, превратились в лучших друзей.
– Если не верите мне, – говорю. – Можете связать.
Несколько секунд дозорные целятся в меня, после чего Тхег убирает арбалет.
– Это наш, – говорит.
Меня пропускают в деревню, и я иду по тропинке между дворами в сторону своего дома. Изначально мне казалось, что окружающие будут смотреть на меня с осуждением и подозрением, но вокруг лишь сочувствующие взгляды.
Внутри у меня всё сжалось.
Кто-то из наших умер. Убит жалким, испуганным человеком, в точности похожим на меня.
У дома меня встречает Вардис. Останавливаюсь напротив, смотрю на
