пропустила последнюю вечеринку.
— Ты сказала им, что была со мной?
— Ага.
— Тогда все в порядке. Если они спросят об этом, я скажу им то же самое.
Она кивнула, перевела взгляд на меня. После паузы она сказала:
— Ева вроде как защитила меня.
Я приподнял бровь, более чем любопытствуя.
— Когда Картер вел себя как придурок, говорил гадости. Ева тут же раскритиковала его за это. Вместо этого он последовал за ней и совсем забыл обо мне.
Я провел ладонью по подбородку, моя нога стала подпрыгивать.
— Странно, правда?
— Не совсем.
Уитни села и повернулась ко мне лицом.
— Тебе не кажется странным, что она защищала меня? После всего, что мы сказали и сделали друг другу?
— Нет. Меня это не удивляет.
Я прикусил нижнюю губу, снова выглядывая в окно. Надеюсь, она дома. Одна.
— Ева не такая мелочная.
— Итак, кто кого защищает? — упрекнула Уитни. — Она мне все равно не нравится.
Мои губы скривились.
— И я уверен, что ей все равно.
Она толкнула меня в плечо, и я притворно наморщился.
— Ты могла бы дать Марии побегать за ее деньгами.
Она засмеялась.
— Твоя экономка? Разве ей не около восьмидесяти?
— Шестьдесят семь, и не стоит ее недооценивать. Эта женщина крепкая, как гвоздь. Она могла бы надрать мне задницу в тот день, когда у нее разыгрался артрит.
Снова хихикая, она покачала головой и вытерла остатки влаги со щек.
— Спасибо.
— За что?
— Отвлек меня от… всего. У тебя это хорошо получается, — она перекинула свой конский хвост через плечо. — Ты ведь ведешь меня на вечеринку в эту пятницу, верно?
— Нет.
— Что? Почему нет? Ты брал меня в прошлый раз.
— Это была одноразовая сделка, Уит, — пробормотал я, глядя на часы. — Ты же знаешь.
— Это будет дома у Марко.
Мои глаза устремились на нее, и я увидел понимающий блеск, вспыхивающий в ее глазах.
— А теперь ты хочешь уйти? — она отвела взгляд, прежде чем тихо добавила: — Я уверена, ты бы не хотел оставлять бедную, беспомощную Еву совсем одну у Марко.
Выражение моего лица стало жестче, и она поерзала на своем сидении. Есть много слов, которые у меня ассоциировались бы с Евой, но бедная или беспомощная сюда не входили.
— Что ты делаешь, Уитни?
— Что ты имеешь в виду? — она мило улыбнулась. — Я ничего не делаю.
— Ты знаешь, кто мы такие. Что это такое.
Она пожала плечами.
— Да. Неважно. То, что это ненастоящее, не значит, что ты мне безразличен, — потирая руку, она пробормотала: — Все, что я говорю, это то, что у отношений есть границы, и Ева — твоя младшая сестра, Истон. Это неуместно.
Тихое рычание вырвалось из моего горла, когда я посмотрел на нее сверху вниз.
— Она мне не чертова сестра, Уитни. Не делай вид, что ты этого не знаешь. И то, на что ты намекаешь, не относится к делу, потому что между нами ничего не происходит, — я стиснул челюсти и перевел взгляд на часы на приборной панели. — Я бы не стал так с ней трахаться.
Она смотрела на меня долгую секунду.
— Ну, если ты так говоришь. Просто будь осторожен. Я видела, что такие девушки, как она, могут сделать с парнями. Даже такой игрок, как Картер, после нее совсем запутался.
У меня свело челюсть. А как же Ева? Почему, черт возьми, никому нет дела до того, что с ней произошло?
Заставляя свой голос оставаться спокойным, я кивнул в сторону двери машины.
— Спокойной ночи, Уитни.
Она выгнула бровь и поджала губы.
— Прекрасно. Только не говори, что я тебя не предупреждала.
Схватив сумочку, она вышла из машины и захлопнула дверцу, все еще наблюдая за мной.
Я завел двигатель и опустил стекло.
— Заеду за тобой в пятницу в девять. На этот раз никакой выпивки.
У нее отвисла челюсть, но я не дожидался ответа и отъехал от тротуара.
Я знал, что совершил ошибку, позволив себе поговорить с Евой. Ввязался в это дело, когда в последний раз последовал за ней в Питтс. По крайней мере, когда я держался на расстоянии, никто не должен был знать, насколько пристально я на самом деле следил за ней. Ей никогда не нужно было знать. Особенность ошибок в том, что их трудно распознать в данный момент. Худшие из них подобны наркотику — как только ты почувствуешь, что значит действовать интуитивно, ты не знаешь, как остановиться. Невзирая на последствия.
Однако все это не могло быть ошибкой. Не тогда, когда это означало, что мистер Доу больше никогда к ней не прикоснулся бы. Не тогда, когда это удержало того мудака в Питтсе от того, чтобы причинить ей боль. Не тогда, когда я мог быть уверен, что она каждый вечер возвращалась домой в целости и сохранности.
Заезжая на подъездную дорожку, я заглушил двигатель и глубоко вдохнул. Усталость давила мне на плечи, когда я открыл входную дверь и тихо поднялся по темной лестнице. Добравшись до верха, я заметил, что дверь Евы приоткрыта. Я остановился, схватился за поручень и перевел взгляд с ее двери на свою, затем обратно.
Ее дверь была закрыта, когда она уходила в школу этим утром, так что она должна быть дома. Нет необходимости подходить ближе. Я отпустил поручень и направился в свою комнату.
Я начал открывать свою дверь, но замер, когда тихий звук донесся из проема в ее комнату. Стон. А затем еще один.
Отпуская ручку, я бросил взгляд в конец коридора. Это не могло быть тем, о чем я думал. Если в комнате с ней парень, в нашем доме, я, блядь, клянусь…
Я прошел по коридору, не заботясь о том, что это массовое вторжение в частную жизнь. Я должен знать. Прежде чем я успел отговорить себя от этого, я стоял перед ее приоткрытой дверью.
Первое, что я увидел, это ее одеяло, сбитое в ногах кровати. Гладкие голые ноги широко раздвинуты. На ней нет ничего, кроме свободного топа и стрингов. У меня пересохло в горле, и я сглотнул, пока мой взгляд перемещался за ее рукой к ладони под нижним бельем. Она издала хриплый стон, и ее бедра приподнялись, создавая трение о ее руку.
Мой пульс отдался в ушах и члене. Тепло обволокло меня, проникло в каждую клеточку моего тела.
Твою мать…
Я попал бы в ад за то, что смотрел это, но моя кровь стучала в висках, зрение затуманилось, а ноги отказывались двигаться.
Отвернись. Отвернись.
Я заставил себя
