брякнул, предвещая нечто совершенно ужасное, просто нечеловечески кошмарное.
— Что здесь происходит? — гневно зазвенел голос Луизы, а следом послышался стук каблуков — за спинками кресел не было видно виновников безобразия, тем более, что оба усиленно втянули голову, но угадала она почти безошибочно. — Дорг, мерзавец, ты что творишь?
— Графиня, — сдавленно пискнул он, как будто его схватили за горло, и попытался стать еще незаметнее.
Луиза обошла кресла и, встав спиной к сцене, зло хлопнула себя по ладони сложенными кружевными перчатками. Вообще-то она была понимающей и очень вежливой девушкой, но теперь так сверлила Дорга взглядом, что Ная не рискнула лезть в ее эмоции.
— Я все еще жду объяснения.
— Ваше сиятельство, это всего лишь невинная шутка…
— Шутка?! Вы затащили на сцену постороннего человека за несколько часов до открытия! И это еще что такое? — она обличающе указала на бутылку.
— В самом деле, Лу, ничего страшного мы не хотели. Просто когда кто-то вваливается и начинает прямо с порога говорить, что все у тебя не так… А за коньяк я тебе отдам, хороший, кстати, покупай еще.
— А ты бы вообще… Ная?! — Луиза с опозданием поняла, кого видит перед собой, и разом остыла. Наверняка кинулась бы на шею, но в присутствии посторонних не позволяло воспитание, да и Ная сидела и вставать была уже не готова. По крайней мере, не для того, чтобы на ней висли. — Ты вернулась! Не представляешь, как я тебе рада! Но все-таки вы что удумали, паршивцы? Зачем над девушкой издеваетесь? А вам, дорогая, я приношу искренние извинения за этих шутников.
— Это была моя идея, если что, и я, кстати, и есть Ная Лангрийская, так что почти не соврала, — хмыкнула Ная и все-таки поднялась. — Я лучше пойду к себе в комнату, пока ты разбираешься, а то же еще этот, Джон Уршельский придет. Закончишь, заходи… Дорг, поможешь? За стойкой где-то моя сумка.
— Конечно, уже бегу, — с готовностью заспешил Дорг, стараясь не смотреть на Луизу.
Во все стороны до самого горизонта простиралась снежная пустыня, но Ная совершенно не помнила, как здесь оказалась — как и того, где находится это «здесь». На севере вдалеке всегда виднелись горы или макушки елей, а здесь не было ничего, даже куцых стелющихся по земле кустарников, только переливающееся северным сиянием небо и клубящаяся вокруг ног снежная поземка.
Ная огляделась и пошла вперед, надеясь, что рано или поздно сможет выйти в обитаемое место или наткнуться на живого человека, который поможет сориентироваться. Под подошвой сапог хрустел наст, а из-за пламени в небе ночь казалась днем, только озаренным холодным зеленоватым светом, от которого становилось не по себе.
За спиной раздались шаги, и она, остановившись, обернулась. К Нае медленно приближалась темная фигура, только двигалась странно, перекосившись на одну сторону и подволакивая левую ногу, и было в ней что-то неправильное, жуткое настолько, что хотелось сорваться с места и бежать как можно дальше. С другой стороны, больше рядом все равно никого не было, и лучше…
Фигура приблизилась, и Ная поняла, что лучше было все-таки бежать, а теперь поздно: вокруг них широким кольцом вспыхнуло голубоватое пламя выше человеческого роста, и выбраться через него едва ли получилось бы.
Зато Ная сразу поняла, где находится — Аангрем, долина мертвых, куда попадают души умерших и где царит вечная ночь. Точнее, ее предместья: на саму долину живой попасть не мог, хотя поговаривали, что самые могущественные вельвы в трансе проникали туда, куда другим нет хода.
Да и оказаться здесь… в теории Ная знала, что для этого необходимо, но никогда бы не решилась, даже если бы на чаше весов стояла чужая жизнь — души тех, кто еще не перешагнул порог смерти, попадали в предместья, и при некотором умении можно было человека найти и вывести. Но ритуал был долгим, сложным и опасным, не говоря уж о том, что требовалась огромная сила и умения. Лезть без них было чистой воды самоубийством — никого не спасешь, зато застрянешь сама.
Она никак не могла здесь оказаться! Снадобье перестало действовать еще утром, ну не в коньяк же, в самом деле, что-то подмешали! Или что, теперь вообще начать вести исключительно благопристойный образ жизни?!
Фигура остановилась, все так же припадая на одну ногу, и Ная с ужасом опознала лорда Мейсома, обгоревшего, в лохмотьях одежды и совершенно точно мертвого. Половины лица у него просто не было, кожа свисала рваным лоскутом, оголив обугленный череп, а пустые белые глаза недобро мерцали, отражая всполохи пламени.
А его-то сюда что привело? Насколько помнила Ная, он придерживался традиций общепринятой вернийской религии с четырьмя богами, и посмертие у них должно было быть свое, с теплым всепоглощающим светом и внеземной музыкой, а не холодные снега! Кто во что верит и прочее, и прочее. Разумеется, никто не проверял и подтвердить существование других миров не мог — кроме Аангрема, о котором знали вельвы и те, кого они вытаскивали — но очень были убеждены, что попадут именно туда.
И даже не это главное, в конце концов, может же весь мир ошибаться? Но что этому… лорду-драугру надо конкретно от нее?!
— Его жизнь оборвалась слишком внезапно. Не каждый способен это осознать сразу, а ты его знала и была рядом, — пламя вспыхнуло особенно ярко и осело, едва доставая теперь Нае до колен. За огненным кругом стоял великан в грубой одежде и меховой накидке, опираясь на тяжелый посох размером с дерево. Его гулкий низкий голос разносился по всей долине и звучал словно отовсюду разом.
Ная охнула и едва удержалась от того, чтобы зажмуриться и упасть на землю, закопавшись в снеге. Легенды о Тольде, Хранителе Аангрема, она всегда считала выдумками и уж точно не рассчитывала его когда-нибудь встретить.
— И что мне с ним делать? — хмуро спросила она. Ей не нравилось место, не нравился стоящий перед ней непонятно с какой целью мертвец и совершенно точно не нравился Тольд с его намеками, хотя в последнем лучше не признаваться.
— Ты же ведьма, — великан пошел вдоль огненного круга, с интересом исследователя наблюдая зf происходящим. — Проводи его.
— Моей силы не хватит, я вообще не знаю, как оказалась здесь, — ответила Ная, настороженно следя за ним взглядом — поворачиваться спиной к драугру она не решалась. — По всем законам этого не должно было произойти.
— Человек не рождается всемогущим. Любой дар нужно развивать, а не утверждаться в мысли, что боги обделили силой.
— Но все мои предки были куда талантливее
