понимаете…
– Ну конечно, – оборвала ее Маргарет, чуть улыбнувшись. В глубине души Элис была благодарна сестре, что та не позволила ей завершить фразу. – Разумеется, все так и есть. Но, как бы то ни было, перестань себя накручивать. Это всего лишь неформальный ужин, и ты прекрасно с этим делом справишься.
– Но мне же и надеть-то нечего, – не уступала Элис. – Ничего подходящего даже для неформального ужина.
– Что-нибудь придумаем. Никто от тебя и не ждет того, что ты явишься в пух и прах разодетой. У нас есть целый шкаф с одеждой, оставленной за все эти годы постояльцами в номерах. Работники используют эти вещи, когда есть нужда, и мне помнится, что там была пара платьев твоего размера. Иди прими ванну, а я к тебе через полчаса поднимусь.
Элис поняла, что все отговорки исчерпаны. Поискала взглядом Хуберта – тот стоял в другом конце холла и что-то тихо говорил Джонатану. Мальчик опустил взгляд в мраморный пол и молча кивал, слушая слова наставника, чья рука покровительственно лежала у него на плече.
И только в эту секунду Элис осознала, что мистер Поул провел со своим сыном всего несколько секунд, хотя не видел мальчика целый год. Такой добродушный на вид, он удалился в свой номер, едва ли обменявшись с ним парой слов. Как будто сын его абсолютно не интересовал.
Она терялась в догадках относительно истинной причины приглашения Хуберта. Возможно, сестры правы в своих предположениях, и ему и вправду хотелось провести рядом с ней чуть больше времени, а может, он всего лишь решил оказать ей любезность. Но, как бы то ни было, она подозревала, что в его словах была крупица правды: Джонатану на этом ужине явно потребуется моральная поддержка. Ощущение, что есть кто-то еще, кто стоит на его стороне.
– Ладно, – произнесла она наконец, не отводя взгляда от Хуберта и Джонатана. – Можете на меня рассчитывать.
XXI
Маргарет выполнила свое обещание, отправив ей наверх два платья. Элис мысленно сказала сестре спасибо: ни одно из них не могло быть сочтено вызывающим. Платья оказались не вечерними, а обычными, на все случаи жизни: очень милыми и почти новыми, так что Элис никак не могла подыскать объяснение тому, с какой стати кто-то взял и оставил в гостиничном номере эти вещи. «Может, они уже просто вышли из моды?» – подумала она. Среди тех, кто не испытывает проблем с деньгами, такого рода резоны возможны.
Самой же ей было совершенно безразлично, старомодны эти наряды или нет – они все равно были гораздо лучше тех, что висели в ее шкафу. И если начистоту, то несравненно лучше всех тех, что когда-либо ей приходилось носить. Она выбрала платье нежно-зеленого цвета с вырезом каре и рукавами три четверти, надела его, а потом тщательно заплела косы и уложила их на затылке. Закончив, погляделась в зеркало над комодом и остолбенела: сама себя не узнала. Никто не принял бы девушку в зеркале за элегантную аристократку, но она вполне могла бы сойти за состоятельную особу – такую, как Маргарет. Элис улыбнулась своему отражению, предчувствуя, что этот ужин с Монтгомери Поулом и его гостями, от которого еще несколько минут назад она не ждала ничего хорошего, начинает приобретать для нее определенный интерес. Ее разбирало любопытство, хотелось познакомиться поближе с супругами Спенсер и вынести собственное суждение относительно природы отношений между Клодом Ожье и Эвелин Спенсер. Кроме того, отдельной интригой представлялся ей характер мистера Поула, и – кого она хочет обмануть? – там будет еще один человек, который интересовал ее куда больше, чем все остальные. Она задавалась вопросом, как будет вести себя Хуберт по отношению к ней в обстановке званого ужина: так же, как при их ежедневном формальном общении, или нет?
И все же стоило ей войти в банкетный зал, как коленки слегка задрожали при виде всех приглашенных гостей. Ужин был сервирован в одном из приватных помещений первого этажа, однако сначала господ собирали в гостиной, где им предлагались напитки и холодные закуски, – в великолепной комнате, украшенной свежими цветами и канделябрами, хотя света хватало и от ламп, так что зажигать свечи никакой нужды не было. Когда вошла Элис, Эвелин и Клод уже сидели там, в уголке.
Эвелин держала сигарету и время от времени затягивалась, с полуулыбкой на лице слушая то, что говорил ее друг. Клода отличала весьма яркая манера общения, к тому же в тот вечер он был в отличном расположении духа. Она приняла из рук официанта предложенный ей бокал, а он что-то сказал, рассмешив свою собеседницу. Элис была бы не прочь узнать, о чем идет речь, но это оказалось решительно невозможно: разговор велся по-французски, а она по-французски не понимала ни слова. Клод поднялся, приветствуя Элис, Эвелин тоже ей улыбнулась вполне искренне, а потом оба они вновь сосредоточили свое внимание друг на друге, погрузившись в свою беседу.
Элис бросила любопытный взгляд на мистера Спенсера: того, по всей видимости, ничуть не волновало, что Эвелин и Клод полностью его игнорируют.
Спенсер стоял возле окна и всем своим видом показывал, что вполне доволен жизнью и бокалом вина, только что поднесенным ему официантом. Он обменивался вежливыми фразами с мистером Поулом и еще одним господином, которого Элис не знала, но решила, что это, должно быть, лорд Ханифут – еще один гость, упомянутый Хубертом. У нее создалось впечатление, что мужчины беседуют о морских путешествиях. Присутствовали здесь и две юные девы, предположительно дочери лорда. Одна из них, на вид ровесница Эммы, бросала робкие взгляды на Джонатана, который сидел на диване и рассеянно водил пальцем по его бархатной обивке, полностью погрузившись в себя. Другая девушка, чуть постарше, вежливо поприветствовала Элис, заметив ее в дверях гостиной.
Элис постаралась успокоить свои нервы. Все здесь казались доброжелательными и расслабленными, все обещало пройти хорошо. Ни Маргарет, ни Хуберта пока что не было видно, так что Элис присела на диван рядом с Джонатаном, и мальчик благодарно ей улыбнулся.
– Надеюсь, вам понравится меню ужина, мисс Дойл, – сказал он. – Я его сам составлял.
– Правда? Тогда я уверена: мне очень понравится, – ответила Элис.
– Я хотел устроить настоящий английский ужин, раз уж мы здесь все англичане. Кроме Хуберта, конечно, – размышлял он вслух, – и мистера Спенсера, потому что он – американец… – И он остановил задумчивый взгляд на Клоде Ожье, продолжавшем беседовать с Эвелин. – Ну, если подумать, то мистер Ожье тоже не совсем англичанин. – И он разочарованно пожал плечами. – Как бы то ни было, надеюсь, что ужин вам понравится. – И снова повернулся к Элис, улыбаясь. – Вам очень идет это зеленое платье, мисс.
Элис ласково ему улыбнулась.
– Спасибо, Джонатан, ты тоже сегодня очень элегантный.
Это было чистой правдой. Она никогда еще не видела Джонатана столь изысканно одетым, так что удивляться тому, что младшая дочь лорда Ханифута не сводит с него глаз, не приходилось. Другие джентльмены в гостиной выглядели не менее представительно, а Эвелин Спенсер и вовсе блистала так, что было больно глазам, хотя Элис не сомневалась, что сегодня она надела даже не самое свое великолепное платье из привезенного в Шанхай гардероба. Одна горничная говорила, что от предназначенного для открытия Большого казино платья, которое висит у Эвелин в шкафу и которое та отдавала в глажку сразу после прибытия, просто дыхание перехватывает. Элис мысленно отметила: в день открытия казино надо будет спуститься в холл к стойке регистрации, чтобы поглядеть, как Эвелин в полном блеске отправляется на праздник.
В этот момент в гостиной появились Маргарет и Хуберт. Маргарет, как всегда, выглядела безукоризненно в простом и весьма элегантном платье и с прической чуть более сложной, чем обыкновенно. Хуберт, облаченный в один из своих костюмов-троек, извинился за опоздание и направился туда, где Монтгомери Поул вел беседу с джентльменами. Элис с гордостью окинула взглядом вновь прибывших. Они хорошо здесь смотрелись. Пусть ни один из них не обладал звучной фамилией и не принадлежал к знатному и богатому роду, однако Маргарет Тернер и Хуберт Чех достойно заняли место в этом зале, и никто, очевидно, не собирался этот факт оспаривать. С точки зрения Элис, стройный Хуберт с точеными чертами лица без проблем мог бы сойти за одного из собравшихся здесь джентльменов.
В эту секунду Хуберт направил взгляд с другого конца гостиной в сторону Элис. Она отвела глаза, старательно делая вид, что очень интересуется бархатной обивкой дивана, как и Джонатан. Ей вспомнились слова Эммы, сказанные несколько дней назад, на рынке, и то, что говорила Маргарет прямо сегодня, и ее
