Мужчина жадно смял мои губы, настойчиво проникая языком в мой рот. Я жалась к нему, ища тепла, поддержки. Цеплялась за его плечи и продолжала всхлипывать в поцелуй. Я понимала, что Миша прав, так продолжаться дальше не может. Я бы сама не захотела его делить с другой. Даже если бы это была бы фиктивная жена. Слишком сильно я его любила. Слишком сильно хотела, чтобы он принадлежал только мне. Хотела просыпаться по утрам и видеть его сонного, как сегодня. Смотреть, как он готовит. Просто быть рядом каждую свободную минутку. Он мне необходим. Он залез в моё сердце. В мои мысли. В мою душу.
— Ты у меня под кожей, Миш, — шепчу в губы любимого мужчины. — Ты течёшь по моим венам. Ты мне необходим. Даже страшно от того, насколько сильно ты мне нужен. Я люблю тебя, Миша.
— Ксюшенька, — глаза мужчина счастливо блеснули. — Маленькая моя... Драгоценная… Девочка моя волшебная… Люблю тебя… Так давно… Люблю… — Миша целовал мою лицо, заключив в чашу горячих ладоней. Лихорадочно. Хаотично. — Безумно сильно люблю.
Я видела, что мужчину накрыло. Что моё признание снесло все барьеры в его голове. Его трясло. Мишка шептал и шептал о своей любви, сжимая меня в своих руках. Прижимая к себе так тесно, что в груди не хватало дыхание.
Обхватила любимое лицо холодными ладошками и заглянула в чёрные глаза своего мужчины. Погладила скулы и мягко прижалась губами к его рту. Этот поцелуй отличался от всех других. Он передавал все чувства, всю трепетность, нежность и любовь, что бурлила в душе каждого. Дыхание смешалось. Пульс стал одним на двоих. И не волновало больше ничего на свете. Только он. Только любимый и родной Мишка. Большой и грозный внешне, но добрый и заботливый внутри.
— Я поговорю с Ником, — оторвавшись от губ любимого, сказала я. — Я знаю, что он неровно дышит к одной девушке, — издалека начала.
— Так он любит Лерку? — спрашивает Мишка сурово.
— Ты откуда знаешь, что я про Леру говорю?
— Она моя сестра, маленькая. И она мне рассказывает многое.
— А Лера? Лера любит Никиту? — водя пальчиками по широкой груди, спросила я.
— Любит, — Миша прижался губами к моему виску. — До сих пор любит. Она мне позвонила недавно и сказала, что встретила отца своего ребёнка.
— У Никиты есть ребёнок? — воскликнула я.
— Получается, что есть. Вероника. Два года, — я не нахожу, что сказать. — Лера так и не рассказала ничего об их встречи. И я понятия не имею, что у них там произошло. Но факт остаётся фактом. Лерка до сих пор любит этого… кхм… Никиту. И им стоит поговорить.
— Может устроить им встречу? — глажу Мишеньку по волосам. — Запереть их в одной комнате. Пусть поговорят. В конце концов, Никита должен знать, что он отец. А девочка не должна расти без папы.
— Не говори пока Нику о ребёнке, — просит Миша. — Мы можем подтолкнуть их друг к другу, но не сильно вмешиваться. Считаю, что Лерка сама должна сказать Нику о Веронике.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Осталось придумать, как свести их вместе.
— Как давно ты ела шашлыки? — спрашивает Миша, лукаво улыбаясь.
— Даже не помню. Года четыре назад, когда в университете в поход ходили.
— Предлагаю провести эти выходные в домике в лесу. Шашлыки, тёплый чай и пироги.
— И Ника с Лерой позовём? — трусь носиком о колючую щёку.
— Непременно, — Миша целует меня в губы. — Мы всё решим, Дюймовочка. Все будут счастливы.
— Я верю, Мишенька. Верю.
В груди разливается тепло. Кладу голову мужчине на плечо и счастливо улыбаюсь. Шевелиться не хочется. Я счастлива здесь и сейчас. В объятьях своего мужчины. И верю, что буду счастлива всегда, находясь рядом с ним.
Глава 19. Неудачный план?
Ксения
Проснулась от звонка в дверь. С трудом разлепила глаза и посмотрела на часы. Девять утра. Никита ещё спал, закутавшись в одеяло до самого подбородка. Потирая слипающиеся глаза, поплелась открывать дверь. В глазок увидела улыбающееся лицо Мишки. Настроение тут же улучшилось. Распахнула дверь и тут же оказалась в крепких объятьях своего любимого мужчины. Миша прижался губами к моему виску и приподнял меня над полом, вплотную прижимая к своему телу. Я чуть не замурлыкала от счастья. Сколько у нас ещё будет таких вот тёплых встреч? Когда он будет приходить домой с мороза, раскрасневшийся, с улыбкой на губах, а я буду встречать его на пороге? Верю, что много. Желательно каждый день и до конца жизни.
— Разбудил? — коснувшись губами моих губ лёгким поцелуем, спросил мужчина.
— Угу, — не давая мужчине отстраниться, прижалась ближе, целуя мягкие губы в ответ. Языком провела по нижней губе.
Мишка низко застонал и прижал меня к стене, страстно целуя и пробираясь прохладными ладонями под футболку, в которой я спала. Резкий контраст температур сделал это прикосновение прошибающим. Огненные мурашки побежали по спине, а низ живота затянуло. Рядом с этим мужчиной я всегда становилась слишком чувствительной.
— Кхм…
Деликатное покашливание заставило нас нехотя оторваться друг от друга. Никита выехал в коридор и слегка насмешливо смотрел на нас. Лицо запылало от смущения, и я уткнулась носом в плечо Миши. Мужчина тяжело дышал, поглаживая меня по голове и пропуская тяжёлые пряди сквозь пальцы. С недавних пор я люблю лёгкие прикосновения этих ладоней к своим волосам. Хотя раньше терпеть не могла, когда кто-то трогал мои волосы. Только Никите иногда позволяла.
— Мне бы в ванную попасть, — пытаясь скрыть улыбку, сказал Ник.
— Проходи, — не отпуская меня со своих рук, Миша направился на кухню.
Никита хмыкнул и подмигнул мне, когда я выглянула из-за широкого плеча мужчины. Ууу… Сводник.
Миша сел за стол и усадил меня к себе на колени. Повернулась к нему лицом и начала стягивать с широких плеч пуховик, который он так и не снял. Мужчина молчал, с улыбкой наблюдая за моими действиями и помогая мне его избавить от верхней одежды. Когда увидела, что под курткой была лёгкая футболка, начала возмущаться:
— Почему без шарфа? Горло открыто! Заболеть хочешь?
— Я никогда не болею, — Мишка сидел с довольным видом, слушая, как я возмущаюсь.
— Ну-ну, — поджала губы. — Богатырь нашёлся. Заболеешь, лечить тебя не буду, — вздернула нос, сложила руки на груди и отвернулась.
— Даже не пожалеешь? — уже горячие пальцы мужчины начали бегать по рёбрам, вызывая громкий смех.
— Нет, — пытаясь увернуться от прикосновений, хохотала я.
— Даже мёду не дашь больному и несчастному мишке?
— Только малиновое варенье, — изловчившись, выскользнула из крепкой хватки мужчины. — Ложечку облизать, — показала язык.
Мужчина громко расхохотался, запрокинув голову назад. А у меня дыхание в этот момент перехватило, таким красивым он был. Счастливым. Живым. Мужественным. Родным.
