нос укусил, представляете?! — крикнул он нам.
Веселье Этьена и его беззаботность делали этот день ярче. Он совершенно не боялся вести себя нелепо, показаться смешным. Словно безалаберный брат, которого у меня никогда не было.
— Да. Мне тоже вряд ли удастся такое просто забыть, — мы с Джоном переглянулись и рассмеялись. — Иди освежись. И спаси нашего друга от лап диких гусей, а то ведь и вправду его съедят. А я пока посмотрю, есть ли в округе что съедобное.
Я начала подниматься на холм, а позади меня Джон и Этьен боролись в воде, смеясь.
— Бесстыдник! Да как ты посмел при женщине раздеваться!
— Да ты за что меня трогаешь?! Тут кто еще бесстыдник!
Я подняла лицо к солнцу и закрыла глаза, наслаждаясь теплом. Вся тьма последних месяцев отступила под ласковыми лучами набирающего силу светила.
Я набрала грибов, сморчков и дождевичков. На обед мы перекусили уже черствым хлебом и уткой, которую Этьен все-таки победил, а вот на ужин устроили целый пир. я освежевала кроликов, наполнив тушки кусочками грибов, травами. Ко времени, когда мясо было готово, у меня уже текли слюнки от аромата. За все путешествие я съела мяса больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Правильное это было решений, уйти из деревни.
Этьен достал бутылку вина, да подкинул в угли собранных у озера яблок, чтоб пропеклись, да кислыми не были.
— Последняя, — он грустно протянул ее мне. Я сделала большой глоток. Терпкое, чуть кислое, будто взяла пригоршню разных ягод и несмотря запихнул себе в рот. Но крепкое, и как же пахнет вкусно — словно букет цветов! — Но сегодня такой чудесный день, да и ужин прекрасный, что грех припрятывать вино.
Я сняла кроликов с огня и поделила тушку между нами. Мясо и впрямь оказалось вкусным, а грибы, впитав в себя жир и кровь, дополняли блюдо.
— Ужин будто королевский! — не сдержала я восторга.
Джон и Этьен дружно хмыкнули и переглянулись.
— Наверняка вкуснее, — уверенно заявил Этьен, отхлебывая из горла и передавая бутылку мне. — Разве ж придет кому в голову кроликов грибами, выглядящими, как ведьмины пальцы, набивать. Там таких творческих поваров быстро лишат всего лишнего — и рук, а если кто отравится, то и головы. Да и разве может придворное вино быть слаще нашего?
— Почему это нет? — удивился Джон.
— Так украденное всегда вкуснее! — расхохотался Этьен. Он раскраснелся от вина. Осторожно, палкой вытащил обрумянившиеся яблоки, протер рукавом и с аппетитом откусил. Я, хоть и была сытая, невольно в сторону лежащих в углях яблок начала поглядывать.
Джон несильно ударил его по плечу.
— Дурак ты. И вор.
— Точно! Все про меня. Еще и повеса, и болтун, и как только меня не называли.
— А еще дворянин.
Этьен прекратил смеяться в момент, словно лучину потушили.
— Ах, Джон, Джон. Ну зачем портить такую чудесную атмосферу? — Этьен вновь глотнул из бутылки, и отвернулся от костра, так, что его лица стало почти не видно.
— Я нахожу странным, что дворянин путешествует по стране, обкрадывая других дворян. Что у тебя за история? Бежал от войны? От правосудия? Я не буду судить тебя, мне лишь интересно, кто на самом деле мой спутник.
Я нервно смяла край рукава. С одной стороны мне было жутко любопытно. Этьен, такой веселый, так много рассказывающий и ничего — о себе. Я гадала, кем он мог быть: обычный член воровской гильдии или, может, несчастный влюбленный, добивающийся любви девушки украденными богатствами?
— А тебе, Мария, тоже интересно? — Этьен посмотрел прямо на меня, и в свете костра черты его исказились. Предо мной будто сидел совсем незнакомый и опасный мужчина. Я придвинулась ближе к Джону.
— Да, — не стала скрывать я. — Очень. Но тебе не нужно рассказывать, чтобы Джон не говорил. Он ведь о себе тоже молчит.
Этьен замер на мгновенье, будто не мог поверить моим словам, а затем улыбнулся, и страшная маска теней и света преломилась и исчезла.
— Ну какая же ты прелесть, Мария. Повезло нам всем, что сокровищница барона на этаже с его покоями находится, — искренне сказал он. — Как насчет вопрос на вопрос? Я отвечаю на твой — а ты, на мой. Кто первый замолкает, больше не возвращается к этой теме.
Я думала, Джон согласиться моментально, но он медлил.
— Хорошо, — наконец, решился он.
— А ты? — повернулся Этьен ко мне. — Сможешь ответить на наши вопросы?
— Я? Но тайн у меня никаких нет, я обычная крестьянка, — опешила я.
— Нет, Мария. Ты вовсе не обычная, правда, Джон? — усмехнулся Этьен. Тот кивнул.
Я согласилась, и Этьен предложил мне начать. Я рассматривала неуловимые языки пламени костра, не уверенная, что спросить.
— Ты правда дворянин?
— Я родился с титулом, это правда, — скупо ответил Этьен и замолчал.
Ох, это будет долгий разговор. Кажется, они не особо-то хотели рассказывать о себе. Так зачем начали?
— Кто за тобой гонится? — спросил он Джона.
— Вероятно, рыцари барона де Плюсси, — Джон был так же краток, и Этьен усмехнулся.
Повернувшись ко мне, Джон замешкался.
— Почему ты так хочешь в Университет?
И правда, почему? Сбежать ведь можно и в другую деревню, найти себе другого суженного, и жить спокойно.
— Мне нравится травничество. Нравится помогать людям, смотреть, как благодаря моей заботе им становится лучше. В Университете именно этому и учат. А еще матушка рассказывала, что это лучшее место на свете.
— Смотрю, ты играешь не хуже нас. Про кого из нас еще хочешь что-то узнать?
— Как ты себя чувствуешь, Джон? Только скажи мне правду.
Я потратила столько сил, чтобы поднять его на ноги. По хорошему, ему стоило медленно приходить в себя, а не скакать дни напролет. Я волновалась о нем.
— Рана зажила, — нежно улыбнулся Джон, успокаивая. — Иногда тянет — после купания, или особо холодных ночей. Но ни горячки, ни слабости нет.
— Я рада, — улыбнулась я в ответ, и тут же отвела взгляд. Щеки опять запылали.
— Я тоже, — мягко ответил он.
— Я тоже очень рад, — встрял Этьен и Джон тяжело выдохнул, прежде чем задать следующий вопрос:
— Почему ты стал воровать?
— Остался без дома и содержания. Не к кому пойти, ничего толком не умею.
— Ты мог бы пойти на служку к королю, — предложил Джон.
— Мог бы, — согласился Этьен и подкинул в костер пару поленьев. Сухие, они занялись мгновенно. — Кто еще гонится за тобой, кроме рыцарей де Плюсси?
— Наемники.
— Ах! — вырвалось у меня, и я прижала ладонь ко рту. Чернеющий позади нас лес, вдруг показался враждебным. Наемники, подумать только! Что же такого Джон
