было играть вдвоем, и девушка об этом знала.
— Тогда я буду стоять в коридоре, — сообщила она, скрестив руки на груди.
— Отлично, пойду доем твою стремную пиццу с ананасами, — Леонид лишь отмахнулся и удалился в гостиную.
Милена была готова взорваться от злости. Она ожидала, что он ее поуговаривает, извинится или хотя бы поцелует. Но никак не уйдет валяться на диване и есть ее пиццу. В порыве гнева, Мила рванула к нему, не снимая обуви.
— Испытываешь, изящная, — от такой наглости, Леонид застыл с куском пиццы у рта. — Боты снимай.
— Открой мне дверь. Я хочу домой.
— Слушай, я сейчас сам с тебя их сниму. Но тогда пеняй на себя.
— Ты меня слышишь? — Мила все также продолжала играть свою роль капризной девочки.
— А ты меня? — тяжело выдохнул он.
— Я сейчас по всей квартире так прогуляюсь, если ты двери не откроешь, — дерзко вздёрнула подбородок Мила.
Леонид проигнорировал это заявление. Тщательно пережевывая пиццу, он сверлил девушку взглядом. Затем отодвинул тарелку, вытащил из пачки влажную салфетку и протер руки.
Мила стояла, подбоченившись, брови ее были сведены, и в целом она выглядела воинственно. Это обстоятельство нисколько не напугало Леонида, а наоборот раззадорило. Он тяжело вздохнул, как будто, спрашивая «Ну, что мне с тобой делать?», а затем в два шага преодолел расстояние между ними, ловко закинул девушку на плечо, и, невзирая на ее яростное сопротивление, уложил лопатками на мягкую подушку, игнорируя все гневные возмущения. Ловко зажав ногу Милы своими коленями, он подцепил указательным пальцем бантик из белого шнурка и потянул его на себя. Мила замерла. Все в движениях Леонида казалось ей настолько завораживающим: как он ссутулился над ней, сосредоточенно расшнуровывая конверсы, как быстро двигались его пальцы, периодически касаясь голой кожи чуть выше носка. И в этот момент осознание происходящего, а вернее, — осознание собственных мыслей, повергло Милену в шок. Она начала влюбляться в этого самоуверенного престарелого любителя «Терминатора».
Катастрофа сродни той, когда Мила впервые проглотила большое количество Шрирачи в Таиланде. Мысль об этой влюбленности обжигала горло похлеще огненного соуса. Отгоняя от себя дурацкое чувство, девушка не заметила, как начала сильнее брыкаться, тем самым выбешивая Леонида.
— Я же говорил, пеняй на себя, — хмурясь, напомнил мужчина.
А затем его пальцы сомкнулись на тонкой лодыжке Милены, лениво потянули ее немного вверх и на себя, и девушка скользнула спиной по дивану, плотно придавливая своей поясницей колено Леонида. Кеды мигом полетели на пол, а руки мужчины так и остались на прежнем месте. Ноги Милены были подняты вверх, и юбка совершенно не прикрывала ее нижнее белье.
— Доволен? — язвительно поинтересовалась девушка. — Правда, так кеды интересовали или задницу мою заценить хотел?
— С твоей манерой одеваться? — он развел ее ноги и положил себе на плечи. — Мне даже раздевать тебя не нужно.
— Хочешь сказать, что то, что ты видишь, тебе не нравится?
— Мне не нравится, что это видят все остальные, — отчего-то нахмурился он. Милена так и не поняла то ли от того, что на нее глазеют, то ли от того, что внезапно осознал, что его руки непроизвольно гладят ее колени.
— Значит, пенсик — собственник? — хохотнула девушка, нарочно провоцируя Леонида.
— Нарываешься?
— Ага, — выдувая пузырь из жвачки, ответила Мила. Ее подруга Поля всегда так делала, и это всегда бесило.
Леонид навис над Миленой, переместив ее ноги себе на бедра. Он настолько тесно прижался к Миле, что через тонкую ткань трусиков она ощущала холод его пряжки от ремня.
Сейчас он просто смотрел, не говоря ни слова. Просто наблюдал за тем, что Мила будет делать. Но она уже сегодня обожглась, поэтому каких-либо действий с ее стороны ожидать не стоило. Но вот если бы эта наивная девочка снова прижалась своими пухлыми губами к нему. Он бы точно потерял над собой всякий контроль. Сорвал бы эту конченую юбку, так бесстыдно оголяющую ее стройные ноги, и это дурацкое розовое кружевное белье, надетое, в чем он был стопроцентно уверен, для него. Он бы целовал ее до красного контура на губах, до синих отметин на шее. Целовал бы ее там, где еще никто и никогда не смел. Но эту девочку нельзя. Ведь он уже и так крепко влип.
Леонид провел двумя пальцами по ее щеке, спускаясь к подбородку, а затем его пальцы аккуратно легли на тонкую шею, слегка смыкаясь на ней.
— Такая маленькая, а создаешь столько проблем.
Он провел большим пальцем по нижней губе, смазывая бальзам, а затем лизнул палец, пробуя его на вкус.
— Не люблю вишню, — низким голосом произнес он.
Мила округлила глаза, все внутри нее в этот момент оборвалось. Она по привычке закусила губу. И в этот момент терпение Леонида дало трещину.
В отличие от прошлого раза, он не распылялся на нежности. Мужчина овладел ее губами так же быстро и необдуманно, как и принял решение о том, что больше не может корчить из себя праведника. Запутываясь правой рукой в ее мягких волосах, он то притягивал девушку к себе, то стягивал их в пригоршню, заставляя Милу запрокидывать голову вверх. Он требовательно раздвинул ее податливые губы своими, углубляя поцелуй. Мила обвила его руками, прижимая к себе, словно побаиваясь, что он может в любой момент отстраниться. Несмотря на то, что весь вес Леонида был переведен на левый локоть и колени, тяжесть его тела заставляла девушку то и дело хватать губами воздух.
За эти несколько дней, что они не виделись, Мила так истосковалась по поцелуям, что, казалось, сейчас такого переизбытка чувств ей не выдержать. Она старательно подавляла вздохи, которые уже сами по себе были провокацией. И когда бедра мужчины, обтянутые плотной джинсовой тканью, вжались в ее оголенные ягодицы, Милена открыла рот, чтобы сделать глоток воздуха, но у нее вырвался стон. Леонид тяжело сглотнул и его горячий язык проложил влажную дорожку вдоль ее шеи.
— Я же пытался поступить правильно? — рвано спросил он ее. — Пытался ведь, отвечай.
— Да, — выдохнула Мила. Она смущенно улыбнулась, хотя на самом деле ни черта не смущена. Девочка играла ним с самого начала, ведь она
