побеседовать в тихом месте. Иначе я б не пошел на такое дело. Я-то знаю, как большевики мстят. Ну, вот, я за вами следил. Видел, как вы зашли. Дал рубль пацану, он в клуб сходил, сказал, что вы там надолго. Я этих вызвал. Они в ресторане «Эрнест» сидели, что на Каменоостровском.
— И как вы их вызвали?
— Так в Выборгской части[41] есть телефон. Кое-кто там до сих пор сидит, хотя и непонятно, что делают. Носа боятся высунуть наружу. А у меня там знакомые. В «Эрнесте» тоже есть телефон, клиентов к нему можно позвать. Эти подъехали на извозчике, пересели на мою пролетку. А дальше мы стали вас ждать.
— Слушайте, а эти офицеры — они настоящие или ряженые?
— Настоящие. И не из тех, кто в Питере сидит. Но и не окопники. Скорее всего — штабные, где-нибудь на уровне дивизии.
— Где эти ваши наниматели обретаются?
— Не знаю. Они всегда сами ко мне приходили.
Так, вроде этот тип не врет. А что с ним делать-то? А, рискнем.
— Ладно, я думаю, что мы друг другу пригодимся. Тем более…
— Да уж понимаю, что я лишний свидетель. И вряд ли дожил бы до сегодняшнего утра.
— Вот и имейте в виду. Адресок можете указать, и если перемещаться станете, предупредите, где меня найти вы знаете. Вы понимаете, что бежать вам некуда.
— Да уж понимаю.
Я проводил Онуфриева до выхода. У входа стояла пролетка — ребята, видимо, уже разобрались с трупами. Впрочем, вряд ли они особо заморачивались. Кто искать-то будет? Их дружки? Так с Красной гвардией они воевать не посмеют. Тем более за нас расположенный неподалеку Литовский полк. Полиция вообще бессильна — да и она красногвардейцам предъявы кидать не рискнет. Так что экс-филер отбыл. А дядя Антон протянул мне удостоверения.
Так, два поручика, штабисты из 46 пехотной дивизии. И бумаги, свидетельствующие, что они командированы по делам службы. Неплохо придумано. Меня бы шлепнули — и растворились бы на фронте.
То, что незадачливые киллеры оказались офицерами, меня не удивляло. Среди этих ребят, надевших погоны во время войны, было много эсеров. Ну, а объяснить, молодым парням, почему меня надо грохнуть — для эсеров старого закала — раз плюнуть.
Но всё равно получались какие-то дилетантские забавы. Люди сидят в кабаке, применяют довольно идиотскую тактику. Хотя… После разоблачения Азефа боевиков у эсеров практически не осталось. А уж у Савинкова — тем более. Вот и приходится им работать с теми, кто есть. В том, что за всем этим стоял Савинков, я не сомневался. Но только вот чем я так его задел?
Мы с тобой пройдем по кабакам
Когда я появился в Кшесинской, Сталин ещё был на своем месте. Все знают, что он являлся ярко выраженной «совой». Но в это время Сталин ещё не был самым главным, он не мог принудить всех остальных придерживаться того режима работы, который ему был удобен. Так что мне не очень было понятно, когда он спал.
Без долгих предисловий я изложил ему сегодняшние события, затем протянул документы офицеров.
— 46 пехотная дивизия, что-то знакомое, — сказал Сталин. Он задумался и продемонстрировал, что его память — не хуже, чем компьютерный «винчестер».
— Вспомнил. Именно с этой дивизии в июне начались беспорядки в связи с предстоящим наступлением.
— Значит, эти офицеры могли быть и не эсерами, а корниловцами. Им объяснили, что именно я самый опасный противник возобновления войны.
— А что вы вообще об этом думаете, товарищ Сергей?
— То, что это организовал Савинков, у меня нет никаких сомнений. Правда, мне совершенно непонятна его мотивация. Нелепо предположить, что это личная обида. Всё-таки он серьезный человек. Я бы понял, если бы, допустим, я нес рукопись в типографию. Тогда ликвидировать меня и похитить рукопись — ход совершенно логичный. Но раз уже брошюра вышла… Ведь в случае успешного покушения «Правда» или «Рабочая окраина» могли тут же заявить, что автором брошюры являюсь именно я. И в глазах всех моё убийство явилось бы лучшим доказательством истинности обвинений. Отмыться он бы не смог.
— Может, он предполагал, что у вас есть более серьезные документы.
— Маловероятно. Савинков сам работал журналистом. Он должен понимать, что в подобных играх козыри выкладывают сразу.
— Значит, есть нечто такое, что заставило его пойти на риск ещё сильнее замарать репутацию.
Сталин взял со стола эту самую брошюру и задумчиво её пролистал.
— Я думаю, вы затронули некую тему, важность которой сами не поняли. И скорее всего, это касается не прошлого, а современности. Тогда, кстати, можно предположить, что вас и в самом деле хотели не убить на месте, а похитить, чтобы допросить.
— Ну, мне бы от этого было не легче. После таких допросов в живых не оставляют. Ну, что ж, давайте я этим и займусь.
— Я согласен. Если возникнут сложности — тут же обращайтесь, помощь будет.
В середине следующего дня я подошел в «Рабочую окраину». Разумеется, от Михаила я ничего скрывать не стал.
— Надо же! На нашу работу уже отвечают пулями. Это радует. — Развеселился он.
— Ты радуйся, что это я пошел в типографию. Ты бы от них не отбился. Так что следи за собой, будь острожен. По темным переулкам не ходи. А лучше, как большой начальник, езди домой на авто. И лучше постоянно меняй маршруты.
— Учту. А ты, как я понял, решил докопаться до истины.
— А как же. Я такие вещи не прощаю. Тем более, что для газеты это тоже интересная тема. Кстати, Витя Королев здесь?
— Недавно где-то бегал.
Витя Королев был одним из сотрудников, которых Миша переманил из «Петроградского листка». Он специализировался примерно на том же, что и Гиляровский — то есть, на всяких темных проявлениях повседневной жизни. Только если, как я читал, дядя Гиляй был здоровенным веселым человеком, то Витя — худым и вечно мрачным парнем. Причем, несмотря на «сухой закон», он был постоянно слегка поддамши.
Журналиста я нашел на его месте. Судя по всему, он в настоящее время испытывал творческий кризис.
— Витя, вы знаете ресторан «Эрнест»?
— Этот бордель? Конечно.
— Почему бордель?
— Потому что там не только ресторан.
— А… Досуговый центр, так сказать. А в нем вы кого-нибудь знаете? Мне нужно попытаться получить сведения о кое-каких посетителях этого заведения. Можно и заплатить.
— Обойдемся так. Если бы я всем своим информаторам платил, мне никаких гонораров бы не хватило. Только стоит заехать к вам, чтобы вы переоделись. Всё-таки гм… приличное
