До грандиозного присоединения к Великим Домам я должна выяснить, что происходит в моем собственном, – но очевидно, что ни Кама, ни Неха не поделятся со мной ценной информацией.
Они оба замешаны в чем-то, связанном с отравлением Аши. И пусть я не верю, что это сделал кто-то из них двоих, факт сокрытия правды налицо: наемник, попавший в дом с позволения Камы, был убит Нехой без моего на то разрешения.
И если с Нехой я еще смогу разобраться, когда верну «боевую форму» Аши, то Кама… Кама – неприступная стена. Он сильнее меня, сильнее Аши, сильнее всех, кого мы обе знаем. Значит, мне нужны другие точки давления…
Да, я решила играть по местным правилам!
И я стану главной интриганкой Галаарда, если того потребуют условия игры, – но выясню все, что меня интересует!
Даже если из-за этого поиска правды начнут лететь чьи-то головы.
– Моя госпожа… – Неха появляется рядом.
– Не смей приближаться без моего позволения! – отрезаю грубым голосом. – И только попробуй сделать что-то еще без моего ведома! – добавляю с таким холодом, что у моей управляющей бледнеет лицо.
После чего она послушно отступает от меня.
– Аша! – слышу шипение отчима внизу лестницы.
– Не сейчас! – шиплю в ответ, наплевав на присутствие гостей.
Впрочем, расстояние уже позволяет не просто шипеть, а повышать голос и не быть услышанной в зале противоположного крыла…
Закрываю за собой дверь, прохожу в центр спальни и произношу голосом без эмоций:
– Кама.
Глава 9
Как стать «главным событием» и даже не узнать об этом
Ручной убийца мгновенно появляется рядом.
И все же я успеваю заметить, как его тень метнулась ко мне из-за спины…
Это уже прогресс.
– Ничего не хочешь мне рассказать? – Смотрю на него, чуть склонив голову. – Быть может, хочешь, но не знаешь – как? Так я тебе помогу: мое отравление, наемник, подземелье, Неха…
Кама прищуривает глаза, но я только сейчас замечаю, что смотрит он отнюдь не на верхнюю часть моего лица.
– Что это за взгляд? – нахмурившись, спрашиваю, затем подавляю желание прикрыть губы.
А это еще что за странный порыв?..
Кама делает шаг вперед, протягивает руку и с силой проводит по моим губам ладонью. Затем еще раз. И еще…
– Эй, мне больно! – восклицаю, удивленная его поведением.
И вскрикиваю, когда мой ручной убийца вдруг подхватывает меня, швыряет в сторону кровати, затем ловит мое тело у самых простыней, чуть смягчая падение. Рывком высвобождает часть ткани, оголив перину, и начинает тереть мой рот углом простыни.
– К-м-м!!!! Мне м-м-м-м! – кричу, но все мои звуки заглушаются тканью и давящей ладонью молодого человека.
Не выдержав такого вопиющего проявления агрессии, пинаю его по ноге со всей силы, отчего даже пуленепробиваемый Кама шипит, резко втянув воздух от боли, и отскакивает на десяток сантиметров – не более.
– Ты что творишь? Совсем крыша поехала?! Убить меня хочешь?! – ору на него, колотя сжатыми кулаками по постели.
Но замечаю взгляд золотых глаз – как у побитого котенка или щеночка, который очень любил хозяина и не понимал, почему тот, пьяный, лупит его ногой в ботинке… И мое сердце начинает рваться к нему через грудь.
– Что с тобой, Кама? – спрашиваю с мукой в голосе.
И вздрагиваю, но не отстраняюсь, когда тот вновь протягивает руку и давит большим пальцем, проводя по моим опухшим губам. После чего прикрывает глаза, словно перебарывая что-то в себе… резко откидывает мой подол, выхватывает кинжал из ножен и втыкает лезвие прямо в центр собственной ладони, посмевшей причинить мне боль.
– Ты что делаешь?! – Я хватаюсь за голову, затем выбиваю уже вытащенный кинжал из его руки, рву простыню под собой и тут же заматываю кровоточащую рану.
Меня всю трясет, я вообще не понимаю, насколько правильно все делаю, – но страх увидеть еще раз, как этот золотоглазый молчун себе вредит… этот страх заставляет голову кружиться, а глотку судорожно сжиматься, мешая вдыхать воздух. Когда ладонь Камы напоминает гигантскую культю, а слой ткани все медленней окрашивается кровью, я позволяю себе остановиться.
– Зачем? – спрашиваю, опустив голову, но не выпуская его руку из своих.
Поднимаю взгляд и смотрю в потухшие глаза.
– Зачем ты это сделал?
Тишина в ответ, но это не тот случай, когда я удовлетворюсь его безмолвием.
– Хорошо. Ты либо не способен, либо не хочешь мне отвечать. Я не буду давить на тебя, но ты должен пообещать… никогда больше так не делать. Ты меня услышал?.. Никогда! Так! Не делать! Кивни, если понял приказ!!!
Кама не двигает ни одной частью своего тела, сидя на пятках и опустив голову.
– Если ты сейчас не пообещаешь, я порежу себя, – говорю без эмоций.
Он резко поднимает взгляд и смотрит на меня с недоверием.
– Мне плевать – веришь ты или нет. Я просто это сделаю, – сухо бросаю ему и тянусь за кинжалом, но мою руку перехватывают.
После чего Кама сосредоточенно кивает.
– Это значит, что ты обещаешь? – Я напряженно смотрю на него.
И Кама вновь кивает.
– Ты проткнул свою ладонь, потому что причинил мне боль?
Кама снова кивает.
– Ты начал тереть мои губы, потому что тебе не понравилось, что Кишан целовал меня?
Задав этот вопрос, тут же понимаю, что ступила на тонкий лед: взгляд Камы становится слишком опасным. Почти убийственным.
– Мне не понравилось, – произношу быстро.
Теперь взгляд становится растерянным.
– Когда он целовал меня, я думала о тебе.
А теперь взгляд становится потерянным.
– Мне жаль, что сейчас мой рот представляет собой нечто неприглядное. Потому что я бы хотела поцеловать тебя.
Резко останавливаю его ладонью.
– Моя спальня – не проходной двор, – произношу ровным голосом, – но в своих целях я буду использовать и свое тело. И ты должен будешь мириться с этим… Я вижу, что тебе это не нравится! – говорю чуть громче, заметив холодный блеск в его глазах. – Но ты не имеешь права «голоса», пока ты нечестен со мной. А ты со мной нечестен, Кама. И мы оба знаем это, – добавляю чуть медленней и наблюдаю за тем, как опускаются его глаза. – Я не знаю, по какой причине ты не доверяешь мне. Я не знаю, что побуждает тебя скрывать от меня то, что может быть связано со мной напрямую. Но пока мы с этим не разберемся, не будет никаких поцелуев. Не будет никакой близости. И не будет никакого «полного доверия». Ты меня понимаешь?
Кама через силу поднимает взгляд и медленно кивает, в то время как на его лице отражаются довольно сложные
