— Конечно, когда-то он был полицейским.
— Кто-нибудь должен дать ему в ухо.
— Почему? Это же типичное преступление без жертвы. Все, что он у них забирает, это время и капелька соболезнования.
— У Брайсона студия недалеко от пристани.
Но Киган еще не закончил с парнем, который плакался в жилетку пожилой паре.
— Странная у вас страна, а ты, Джек, здесь самый странный.
— Да будет тебе, Киган, только не говори мне, что не встречал таких типов во время дежурства у себя в городе.
— Десятки. Только в Лондоне такие берут адрес, затем заявляются в один прекрасный вторник, грабят, ее насилуют, ему отрубают голову.
— Как-то была у меня собака. Мейер-Мейер, по имени героя одного из романов Макбейна, дворняжка. Я слышал, они притягивают детей.
— Щенки у него были, это точно. До сих пор тявкают в округе.
Я засмеялся.
— Тогда бродил по улицам один психопат. Газеты звали его «Факел». Он облил Мейера бензином и щелкнул спичкой.
— Бог мой.
— Я любил старину Мейера, с ним не было скучно.
— Ничего.
— Да ладно тебе, Киган.
— Мы так и не смогли его поймать.
— Вот как.
* * *
В каждой урезанной правде, которую я продавал, всегда оставалась часть лжи.
Фил Кеннеди
~ ~ ~
Кристофер Маккуарри, сценарист «Обычных подозреваемых», ставший потом продюсером «Пути оружия», говорил: «Я боюсь нанимать Джеймса Каана: я всякое про него слышал. К тому же первое, что он мне сказал, было: „Ты больной ублюдок“. Вероятно, он и обо мне много чего слышал».
Я рассказывал это Кигану, когда мы подходили к Мерчантс-роуд, но от причала нас еще отделял траулер.
— Как будем себе вести?
Он мрачно улыбнулся и заявил:
— Пойдем напрямик.
Киган достал ключи и открыл входную дверь дома. Мы поднялись на один этаж к квартире номер 107. Он опять побренчал ключами, и мы вошли. Первым впечатлением был запах: воняло ладаном. Киган заметил:
— Наш мальчик любит покурить травку.
— Он курит ладан?
— Пойдем поглядим.
Я пошел за ним.
Большая гостиная напоминала гигантскую помойку. Грязные коврики на полу, крутом разбросана одежда. Киган заметил:
— Аккуратным его не назовешь.
В кухне царил хаос. Везде разбросаны коробки из-под фастфуда. Мойка забита грязной посудой. Киган приказал:
— Ты смотри в гостиной, я займусь спальней.
Я нашел справочник, в котором страницы, посвященные геям, были особо замусолены. На столе лежала книга Фреда Каплана «Гор Видал». Я сообщил Кигану об этом и добавил:
— Надо же, она подписана.
— Кем? Фредом или Гором?
Его вопрос произвел на меня впечатление. Он вышел из спальни со стопкой журналов и сказал:
— Жесткий садо-мазо, гомосексуализм, фетишизм и боль как вечная подруга.
— Но это ничего не доказывает, так?
— Так уж ничего, здесь доказательств навалом.
— Но не для суда.
— Это ты так думаешь. Ты когда-нибудь смотришь «Практику»?
Мы порылись еще, но больше ничего не нашли. Уходя, я сунул книгу про Видала в карман. Киган заметил:
— Ему будет ее не хватать.
— Знаю.
— И травки в половину веса этой книги.
— Ты взял травку?
— Или наоборот.
~ ~ ~
В тот вечер я заполнял свои книжные полки. Я еще раз побывал у Чарли Бирна и вернулся домой с большим грузом. Я не отличался педантичностью, не старался расставить книги по алфавиту или по росту. Нет, мне нравилось их перемешивать. Ставить Пола Теро рядом с Сент-Вида. Это я так развлекался. Пеликаноса ставил в один ряд с Джимом Томпсоном, Флэнна О'Брайена с Томасом Мертоном. За последние полгода я прочитал «Дом листьев», «Душераздирающую работу невероятного гения» и открыл для себя Дэвида Писа.
Надо было еще найти место для стихов Энн Секстон «В Бедлам[5]и наполовину вернувшись». Еще один писатель, прошедший через помешательство и самоубийство.
Зазвенел звонок. Трубочист практически впал в дверь. Под глазом фингал, на лице ссадины, костюм порван, на волосах кровь. Он прохромал к креслу и сказал:
— Виски, пожалуйста, Джек Тейлор.
Я налил ему большую порцию. Он выпил залпом, и я протянул ему сигарету. Спросил:
— Дрались в костюме?
— Это не был вызов.
— Что-то другое, так?
— Верно, что-то другое.
Он остановил на мне свои темные глаза и спросил:
— Что вы теперь думаете о тинкерах?
— Вам это интересно?
— Сегодня… да.
— Я с вами работаю, и мне это нравится.
Он не отвел глаз.
— А если бы мы жили в соседнем доме, Тейлор, как бы вы к этому отнеслись?
— Обрадовался бы.
Он коротко рассмеялся:
— Что-то слабо верится.
— Вы мне не верите?
— Пойдемте.
Фургон стоял в аллее, на крыльях и дверцах глубокие вмятины.
— Господи, что случилось, в вас швыряли камнями?
— Вы угадали.
Он завел фургон и спросил:
— Вы знаете что такое дневка?
— Место, куда селят племя, вроде турбазы.
Это его позабавило. Он пробормотал:
— Турбаза, как обычно это звучит.
От этих слов так и несло снисходительностью. Я сказал:
— Слушайте, Трубочист, последите за тоном. Что бы ни случилось, я в этом участия не принимал. Я же с вами, припоминаете?
Горечь спустилась от его глаз ко рту, заставив губы подергиваться. Он потрогал губы и сказал:
— Вы из постоянных жителей. Пусть вы считаете себя вне закона, все равно вы один из них.
Я сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей, но мне они чертовски не понравились. Достал сигарету.
