утонул, свалившись пьяным в воду. Я это чувствую. Ты подожди меня здесь, я сама к ним зайду.
Сегодня надпись «Небеса» выглядела совсем по-другому. Сероватые буквы буднично просели на чёрном фоне. Маруся толкнула дверь, та натужно и со скрипом поддалась. Да что такое?! За одну ночь петли не могли настолько проржаветь. Аквариума внутри не было, как и фараонок над ним. Казённые столы робко жались по углам комнаты.
– Похоронить? Помочь с памятником? Организовать поминки? – донеслось от одного из столов. Невысокая девушка с густо подведёнными глазами привстала со стула и помахала ей рукой. – Проходите ко мне!
– Я вчера была у вас, тут стоял аквариум и висела резная доска.
– Вы что-то путаете, у нас похоронное агентство, а аквариумы – это вам в зоомагазин нужно. Может быть где-то и хоронят среди аквариумов, а у нас городок маленький, всё по старинке.
Слушать дальше Маруся не стала. И поймав уже на выходе брошенное в спину словечко «сумасшедшая», она выскочила на улицу.
Ну, к этому ей не привыкать, Сергей, помнится, её ещё и «блаженная моя» называл. Увидев растерянное выражение на её лице, Павел усмехнулся:
– А теперь ты постой здесь, канарейка, – дальше я сам.
Когда через десять минут Маруся заглянула в агентство, она увидела странную картину. Несколько девушек крутились вокруг Павла, он сидел на стуле и улыбался во весь рот. Перед ним стояла чашка кофе и тарелочка с печеньем. Маруся, стараясь не шуметь, прикрыла дверь.
– Учись, канарейка, пока я жив. Только лаской и вниманием можно добиться того, что тебе нужно. И даже больше! – Павел держал в руках распечатку документов, – смотри, тут все заказанные за последнее время похороны.
Х
– Паш, держи! – Маруся сунула Павлу листы и даже толкнула его при этом. Тот неумело подхватил бумажный ворох, порыв ветра довершил разгром. И последнее, что увидела Маруся, оглянувшись на бегу – был растерянный Павел, который пытался поймать по-птичьи улетавшую бумагу. Маруся прижала руки к груди, послав молчаливое извинение, на большее времени не было. Она рванула к перекрёстку, только бы успеть, не потерять синюю куртку из виду.
Мужичка она так и не догнала. Зато узнала о себе две интересные вещи. Во-первых, она умеет быстро бегать. Во-вторых, у неё очень громкий голос. Когда она крикнула вслед сутулой спине, стая голубей взлетела практически вертикально и разом. Хлопанье крыльев прозвучало в ушах овацией, и Маруся, чуть не задев бампер, подрезала нос машине. Теперь к птичьему переполоху добавился ещё и мат водителя.
– Куда он пошёл? – после простора площади двор показался особенно тесным. Маруся даже дыхание задержала, синий лоскут неба над головой ни света, ни воздуха не давал. Справа от входа в сумрачный колодец сидела на скамейке толстая тётка и лузгала семечки.
– Ктой? – шелуха чёрной лодочкой задержалась на губе, а потом упала на грудь. Там уже толпилось несколько таких корабликов.
– Мужчина бородатый, в синей куртке, – в том, что это был тот самый мужичок из Павлово, Маруся не сомневалась, – вот в эту подворотню вошёл пару минут назад.
Тётка расширила глаза, грудь её заколыхалась. Нет, точно – регата на море! Шелуху заштормило.
– Покиньте территорию! Тута нельзя посторонним! Шастают, а тута магазин!
Вот кто действительно умел кричать, так это обладательница непомерного бюста. Слово «терьторья» оглушило Марусю напрочь. Она попятилась назад и наткнулась на Павла.
– А я ищу её повсюду. Хорошо, что вы, сударыня, визжали громко – иначе и не нашёл бы. Не покалечила она вас, нет? А то такая может.
Из-за обитой фанерой двери высунулась взъерошенная голова:
– Нюра, чего голосишь? Машина подъехала, разгружаем?
– Пойдём! – Павел крепко ухватил Марусю за плечо.
– Вы извините девушку, она у нас немного того, – он прицокнул языком и крутанул пальцем у виска, – с большим приветом!
– Кудояровых на вас нет! – в спину им крикнула тётка и шумно вздохнула.
– Больно! – Маруся попыталась освободить руку, но Павел хватку не ослабил, к вечеру будут синяки.
– Это хорошо, что больно, значит – живая. Объяснишь? – он сунул ей пачку мятых листов и что-то достал из кармана. На ладони Павла лежал смятый цилиндрик металла.
– В тебя стреляли. Это пуля.
XI
– А кто такие Кудояровы? – Маруся зачерпнула ложкой душистую похлёбку, Павел не обманул – готовил печник вкусно. Покушение на её жизнь только разогрело аппетит. Выйдя из подворотни, они вернулись и осмотрели след от пули. Небольшой скол на старой стене выглядел обыкновенной трещиной. Несомненно, стрелял тот самый мужичок из Павлово, но убить не хотел, а только пугал. Уж больно напоказ был сделан этот выстрел, да и целился он куда-то в ноги.
– Как, ты не знаешь? Кудояровы – это Ангелина Степановна и её муж. У неё там страшная история приключилась. Она сама из Москвы, но после того, как в аварии погибли муж с маленькой дочкой, она приехала сюда. И через какое-то время вышла замуж за этого самого Кудоярова, он тут был начальником местной полиции. Сейчас, правда, уже на пенсии. А почему спрашиваешь?
– Да так, ничего особенного. Паш, я пойду, пожалуй.
Маруся поблагодарила «Терентьича» за ужин, потрепала Тюжу по загривку и, пообещав, что пойдёт прямо в гостиницу, быстро выбежала за дверь. Было над чем подумать, для этого ей был нужен блокнот и тишина вокруг.
Придя в номер, Маруся разложила на столе бумаги и нашла бланк с надписью, что бросилась ей в глаза ещё около «Небес».
Алла Евгеньевна Костромина заказала похороны Марии Андреевны Яраловой и назначила их на сегодняшний день. Маруся взяла телефон и набрала знакомый номер.
– Это я!
На том конце трубки на секунду замешкались.
– Как отдыхается?
– Послушай – почему?! Ты же мне всегда как сестра была.
Маруся слушала монолог Аллы не перебивая и никак не могла поверить в то, что это её Алка, родная и заботливая. Та, которая так горячо волновалась за Марусю, переживала её ссору с женихом и купила ей путёвку в эту самую поездку. Алла хрипло выкрикивала что-то о зажравшихся москвичах, которые знать не знают, что такое пробиваться с низов. О том, что ей нужно было учиться годами тому, как карандаш в руках держать, а какой-то Марусе бог отсыпал талант просто так, явно от нечего делать. Да, не только талант, ещё и жениха красивого и богатого дал. И в конце припечатала:
– Кстати, вчера я с ним переспала. Вначале всё о тебе расспрашивал, а потом ничего – покладисто так в кроватку улёгся.
Слушать дальше Маруся не стала, отключила телефон и бросила его на диван. Она сходила в ванную, открыла кран и сделала пару быстрых глотков. От холодной воды заломило зубы. Она посмотрела на себя в зеркало. Странно, но известие об измене никак не откликнулось в ней.
Маруся вернулась к столу и разложила рисунки из блокнота. Вот хулиганы у дома Павла, вот Тюжа на крыльце, а вот раззявленный рупором рот тётки у магазина.
Обычно к комиксам Маруся относилась прохладно, редкий художник мог добиться в этом жанре высот. Но тут, в водовороте картинок, она вдруг заметила странность. На некоторых зарисовках появлялись фигуры, которых там просто не могло быть. Вот вдали за хулиганами она зачем-то нарисовала абрис лица Ангелины Степановны. А вот в окне заброшенного дома, справа от Тюжи, сквозь штриховку теней проступает хвост фараонки из «Небес». Подчиняясь необычному ритму, Маруся разложила рисунки на столе. Она схватила карандаш и начала добавлять быстрые короткие надписи. Когда на зарисовке с тёткой в квадрате сжатого неба появилась надпись «Кудояровы», Маруся бросилась к телефону. Павел был вне зоны доступа. Не в силах ждать, пока он перезвонит ей, Маруся отправила сообщение: «Паш, это Ангелина Степановна, она хозяйка Небес».
XII
Павел не заметил, как пролетел череду комнат. Ангелину Степановну он нашёл в самой дальней, она стояла спиной ко входу и смотрела в окно. Серая кофта крупной вязки делала её похожей на воробушка.
– Скоро уж зима, Павел.
– Да,
