Анkа Троицкая
Зуб даю
«Money, money, money
Always sunny
In the rich man's world
Aha-a-a….»
Песня наполнила собой автомобиль — она в очередной раз стала модной. Молодая женщина на пассажирском сидении убрала помаду в сумочку и осторожно провела языком по передним зубам.
— Жалость какая… — только начала она, обращаясь к человеку за рулём, как машина вдруг дернулась и резко свернула с дороги в цветущее рапсовое поле.
Водитель громко выругался, женщина взвизгнула, когда их подбросил небольшой земляной вал, но тут же захохотала. Было ясно, что им ничего не грозит. Они не врежутся в скалу и не упадут в пропасть. Проехав пару сотен ярдов машина остановилась среди массы мелких цветов.
— С управлением не справился? — почти в истерике продолжала смеяться женщина.
— Это старьё никуда не годится. Что-то с рулём не так… Твою мать! — проворчал мужчина.
— Ну и нафиг мы на ней поехали? Что теперь делать?
— Телефон свой давай, мой разрядился. Позвоню в AA, нас на что-нибудь пересадят. Этой рухляди, скорее всего, уже конец. Хорошо, что мы на шоссе не остались… Лучше в поле, чем под грузовик.
Через пару минут человек опять принялся чертыхаться. У него появились проблемы со связью. Он вышел из машины, обошел вокруг неё, подняв руку с телефоном над головой. Жёлтые соцветья доходили ему до пояса. Он крикнул женщине:
— А ты не сиди без дела. Заведи мотор, а то простудишься. Неизвестно, сколько ждать придется. Скоро вечер.
Женщина послушно перебралась на водительское сиденье и повернула ключ. А мужчина с телефоном над головой стал подниматься на возвышенность, которая скрывала узкую загородную дорогу.
Как только он исчез из виду, женщина откинулась на сидение, закрыла глаза и вздохнула. Аромат цветов был сладким. Со стороны дороги доносилось щёлканье скворца с высоких проводов. Скоро женщина снова услышала шелест стеблей и улыбнулась, не открывая глаз.
— Дозвонился? — спросила она, а подошедший распахнул дверцу и ударил по красивому лицу молотком.
Первый удар пришёлся по тому месту между нарисованными бровями, где недавно появилась морщинка. А молоток бил по лицу снова и снова, даже когда женщина была уже мертва, так и не успев закричать.
Через пять минут мужчина уже шёл вдоль дороги, в сторону белого щита с названием фермы. Он держал в руке телефон, но никуда не звонил. Возле щита, он выволок из кустов велосипед, оседлал его, швырнул молоток в заросли ежевики и покатил в сторону железной дороги. У него за спиной раздался мощный взрыв. Мужчина не оглянулся. Он знал, что в машине достаточно топлива, чтобы она горела долго и жарко.
* * *
Апрель — время бурного цветения. У меня на пыльцу аллергия, и еще предстоят адские мучения, хотя ехать домой по просторам Хартфордшира приятно. Важно не поддаться соблазну и не открыть окно в машине.
Сегодня свободный вечер, так как с завтрашнего дня мы беремся за новое дело. Я так надеялся, что это просто озорные подростки подожгли угнанную машину, но труп меняет все…
А это что тут у нас?
Я притормаживаю, не доезжая до дома. Там у крыльца моя дочь висит на каком-то чучеле в чёрной куртке. Неужели это с ним она собирается знакомить нас в субботу? Мать его выгонит к чертям… Они, наконец, отлипают друг от друга, и он уходит по дороге в мою сторону. Я не двигаюсь, рассматривая его. Руки в карманах, походка пружинистая. Он смотрит под ноги, но, проходя мимо машины, слегка втягивает голову в плечи. Худощав, черные космы торчат во все стороны. На куртке какие-то железяки и цепи, но хоть нет этих жутких колец в ноздрях. Зато накрашен, и побелен, как на Хэллоуин. Брови чёрные, круги вокруг глаз, линзы фиолетовые. Тьфу… Ну, что это за мужик? А Кейли тоже хороша… Не парочка, а группа Kiss.
Я оставляю машину в гараже и вхожу в дом. Сверху дочь уже гремит любимой музыкой «Sonata Arctica». Поднимаюсь к ней и стучу в дверь. Она открывает и несколько раз подпрыгивает на месте. В руке у нее мобильный телефон.
— Папа… Папа… Папунь… Мне мой сладкий предложение сделал! Вот, смотри!
Она поднимает руку в чёрной сетчатой перчатке с растопыренными пальцами, на которой что-то блестит. Но прежде чем я успеваю разглядеть кольцо, она бросается мне на шею.
— Кейли… Да, подожди ты. Взрослая тётка, а ведёшь себя как подросток!
— Мне надоедает весь день в строгом костюме клиентам улыбаться. И потом… Раз в неделю не повредит.
Нам приходится кричать до тех пор, пока она не выключает музыку. При близком рассмотрении кольцо выглядит настоящим и… довольно дорогим.
— Это он был только что у дверей? И где он работает? — спрашиваю я.
— В субботу всё узнаете. Мама в конце недели приедет, и тогда…
— Да… мама. А он может хоть грим смыть, прежде чем предстать перед ней?
— Обещаю, что уговорю.
Она скачет и кружится по комнате уже без музыки, повизгивая от счастья. Черные волосы захлёстывают лицо. Я поздравляю её и ухожу заказывать нам пиццу. Когда Лора в командировке, мы питаемся чем попало.
* * *
Как потушить горящую машину быстро, чтобы улики не успели полностью сгореть, но при этом не смешать их с тем, что при тушении используется? Никогда об этом не думал, но я не завидую моему криминалисту Ронни Лиаму Янгу. Он мне уже сутки в каждом сообщении ноет о том, как ему трудно. Той ночью старенький «Ниссан» тушили даже не пожарные, а сами фермеры, которым принадлежат поля. Позвонили в полицию только когда почуяли запах жареной плоти. Но место преступления уже было изгажено пеной огнетушителей, залито водой из поливалки, затоптано резиновыми навозными сапогами. Я представляю себе, как Ронни Янг приехал туда и начал орать и бегать вокруг, отгоняя сельских зевак и ругая офицеров, которые недостаточно быстро натягивают ленточки. Он с двумя лаборантами провел там весь день и, похоже, всю ночь. Ронни у нас недавно работает, но все говорят, что парень смышлёный, хоть и вредный.
Сегодня я собираю группу на брифинг, но наш криминалист опаздывает на полтора часа. Он даже не переоделся. Прямо в защитном костюме он вваливается в комнату, оставляя на полу комья глины. Рожа красная, мешки под близорукими кроличьими глазами от недосыпа. Давно не стриженые волосы, белые, почти как его спец-комбинезон, прилипли ко лбу. Он не седой. Он альбинос. Тридцати
