Любить и быть любимой – вот чему я хотела научиться.
Но я узнаю больше, намного больше, чем могла предположить. Страх и бессилие, ненависть и слепой гнев: чувства, которые мне знакомы, но которые люди не могут контролировать, потому что они слишком сильны.
Но в моем сердце прорастает нечто большее. Что-то мне неведомое, то, чего я не знаю, помимо любви, что-то совершенно новое для меня: сострадание и милосердие, способность щадить, способность прощать.
И я понимаю, что одно не может существовать без другого. Две стороны медали. Ненависть и любовь. Месть и милосердие. Любить и быть любимой.
Я нежно поглаживаю маленькую кудрявую головку, которая плотно прижимается к моему плечу. Мое сердце говорит, что я должна защитить девочку. Разум советует не привязываться к ней – но я уже это сделала.
Я не контролирую свои чувства. Так же, как и люди. Они – марионетки своего страха.
– Подожди! – кричу я охотнику на ведьм и спешу за ним. Задыхаясь, догоняю его. – Есть разница. Одна. Моя месть поражает того, кого надо. Но люди действуют безумно. Виновный, невиновный – они не могут себя контролировать. Ни в ненависти, ни в любви.
Он странно смотрит на меня.
– Вот что такое – быть человеком, да? – продолжаю я, не дожидаясь ответа. – Вот что происходит с людьми. Они знают, что их действия ошибочны, но не могут контролировать их. Это вечная борьба. Это отличает вас, людей, от нас, фей. Мы мало что чувствуем, но всегда контролируем свои чувства, в любой момент, в любое время. Вы не можете этого делать.
Он будто бы кивает, но только почти.
– Не совсем.
– Нет? – удивленно спрашиваю я. – Что я упустила из виду?
– Ответственность.
– Ответственность? – снова удивляюсь я.
Охотник на ведьм устремляет взгляд вперед. Он будто говорит не со мной, а с самим собой.
– Люди совершают ошибки. Да, они, бывает, увлекаются эмоциями, и иногда случаются неприятности. Но нас определяет не это, а покаяние. Осознание собственных поступков и собственной вины. Мы берем на себя ответственность за то, что делаем. Мы учимся на своих ошибках и на ошибках других. Мы стремимся совершенствоваться, не повторять ошибок и исправлять неверные решения. Это не всегда удается, но пока человек верит в себя, у него есть цель и надежда, он – на правильном пути.
– На правильном пути?
– Ты ведьма. Еще ни одна ведьма не заботилась ни о ком и ни о чем, кроме себя. Вы не несете ответственности ни за кого, кроме себя. Вы не чувствуете ни угрызений совести, ни вины. Это то, что отличает вас от нас. Вот почему я преследую вас, – говорит он и наконец наконец-то смотрит на меня, и его взгляд тверд, как сталь.
Я была королевой. Я заботилась о благе всех народов, разве нет? Я была королевой людей, фей и эльфов. Царицей всех существ под небом и в глубинах гор и океанов.
– Я беру на себя ответственность за Элль, – шепчу я.
Охотник на ведьм фыркает.
– И ты думаешь, что защита ребенка компенсирует все жестокости прошлого?
Жестокость. Слово застревает у меня в горле, горькое на вкус. И я постигаю страшную истину: даже в мое время горели костры, гибли люди. В моем мире все были заменяемы. Те, кто не работал, были заменены. Те, кто мне не подходил, исчезали с поверхности земли. Жестокость. Я была жестока.
– Я уже не знаю, что правильно, а что нет, – слабым голосом говорю я. – Я больше не знаю, кто я.
– Зато знаешь, кем была, – спокойно говорит охотник на ведьм.
– Да, – тихо отвечаю я, прижимаясь лицом к маленькой кудрявой головке. Я была такой же, как она: ребенком, полным мечтаний. Но у меня отняли их ледяным зимним утром, и не осталось ничего, кроме желания отомстить.
– Я помогу тебе продолжить мечтать! – шепчу я маленькой девочке. – Ты не должна прекращать мечтать! Защищай свои мечты, и тогда ты защитишь свое сердце!
– Мама, – бормочет она во сне, и я осторожно покачиваю ее на руках.
– Спи, моя малышка. Сладких снов.
Русалки
Я укладываю спящую девочку, закутанную в красный плащ, под гнущимся от ветра кустом орешника с раскрашенной осенними красками листвой. Ее щечки блестят, закрытые глаза обрамлены темными ресницами. Я глажу ее спутанные локоны и до сих пор не понимаю, что делаю.
– Что я только делаю? – шепчу я, глядя на нее. Охотник на ведьм был прав. Я не могу о ней заботиться. Ее мать умерла, потому что эту женщину приняли за ведьму – за кого-то вроде меня.
– Нельзя, чтобы она снова прошла через это, – говорю я охотнику и сажусь рядом с ним у пруда. – Мы должны найти ей дом. Хороший дом.
– Ты и правда думала о том, чтобы оставить ее? – насмешливо спрашивает он.
– Я вообще ни о чем не думала. – Я честна.
Он швыряет в воду мелкие плоские камешки: они пляшут по поверхности. Я вижу двух русалок, лениво ныряющих под воду. Прежде чем они погружаются в глубины пруда, их чешуйчатые тела сверкают яркой зеленью. Мимо другого берега проходит семейка гномов.
– Для нее так будет лучше, правда? – тихо спрашиваю я.
– Да.
Я смотрю на темнеющее небо. Первые звезды подмигивают нам с высоты.
– Я просто хочу, чтобы у нее все было хорошо.
Он бросает на меня быстрый косой взгляд:
– Она просто человеческий ребенок.
– Она похожа на меня.
Он кивает, словно это достаточное решение всей загадки.
– Недалеко отсюда находится старая мельница. Я знаю людей, которые там живут. У нее все будет хорошо.
У нее все будет хорошо – эхом отдается в моей голове. Я должна ее отдать. Ее маленькое тело кажется странно родным. Словно я уже носила на руках маленького ребенка, оберегала и любила.
Так много хаоса в моей голове, в моем сердце. Я снимаю сапоги и черный костюм. Все пахнет дымом, костром и смертью! Опускаю одежду в холодную воду, стираю зловоние.
Невдалеке появляется русалка, смотрит на меня мерцающими глазами. Я замечаю, как охотник на ведьм поднимает свой арбалет.
– Не надо, – останавливаю я его. – Она ничего мне не сделает.
– Русалки опасны, – предупреждает он.
– Не для меня. – Я почти улыбаюсь. – Ты охотишься на фей, но так мало знаешь о нас.
– Мне известно все необходимое.
Я с тоской смотрю на него.
– Не все в нас – испорчено. Люди нас боятся, а магические существа – нет. Мы такие же, как они.
Я протягиваю руку, и русалка следует моему примеру. Ее зеленые чешуйчатые пальцы касаются моих. Они теплые, шершавые и влажные. Темные губы растягиваются в улыбке, обнажая крупные клыки, которые уже затащили в ее царство десятки гостей. Но мне она не причинит вреда. Русалка узнает меня и благоговейно склоняет голову. Из глубин выныривают еще две русалки: их волосы – словно струящиеся водоросли. Зеленые тела блестят. Они начинают петь, так чисто и нежно. Ее плечи раскачиваются взад и вперед – в такт старинной мелодии. Они поют только для меня, приглашая последовать их завораживающему танцу.
