ахнули в голос, съёжились, а рассказчик продолжал:
— Бежит он, здоровый такой, лохматый! Догоняет, лапами машет и матерится-ааа!…. Орёт: «Мужики-и-и! Есть закурить?».
Мы с Женькой и все сидящие на биваке расхохотались, а хрупкая женщина в большом жилете растерянно округлила глаза и спросила уже практически шёпотом:
— Правда?…
Тут мы снова залились смехом, и самый суровый старый медведь в Ергаках, устроившийся на ночлег в ельнике за лагерем, снисходительно улыбнулся.
Первый вечер у костра был посвящён знакомству участников. Только мы с Женей и ещё пара туристов приехали в Ергаки издалека, все остальные были красноярцами и удивлялись, как нас сюда занесло. Выделялась из всех участников сплочённая шумная команда женщин-йогов, которые отправились в поход ввосьмером, все они были мамами, дома их ждали дети и мужья. В приветственной речи группа йогов заявила, что их цель в Ергаках — «единение с природой и созерцание прекрасного». Инструкторы лагеря в своей внетуристической жизни педагоги и бывшие геологи. Наполненные, отзывчивые, добрые люди, так точно подобравшиеся друг к другу, словно пазлы единой картинки, пришлись они мне по душе, с ними приятно разговаривать, жить рядом, идти к вершине. Утром всех участников похода инструкторы настойчиво пригласили на зарядку: похоже, её не избежать. Эта традиция очень напомнила мне летний загородный лагерь для школьников. Мы с Жекой явились на большую поляну, где собрались люди весьма забавного вида: заспанные, зевающие, с торчащими вихрами волос на головах, некоторые одеты в домашние пижамы. И мы пополнили их ряды. Только директор лагеря Альберт Валерьевич, который был ведущим зарядки, выглядел бодро и радостно. Похоже, он единственный, кто осознавал всю значимость происходящего.
— А теперь наклончики! Формируем внутреннюю улыбку, друзья! — Альберт Валерьевич показывал упражнения, и все остальные честно старались повторить. — Кто знает, как кричит Кинг-Конг? Аа-а-а-а-а-а!
Директор лагеря застучал обоими кулаками по выпяченной груди, извергая дикий рёв. Криками разъярённых кингконгов оканчивалась зарядка, когда двадцать взрослых человек на просторной зелёной поляне колотили себя в грудь и орали что есть силы, на одном выдохе, взрывая тишину утра. Казалось, сейчас пошатнутся горы и запустят в нас снежной лавиной. Но горы сохраняли свой покой, зеркальная гладь Светлого тоже оставалась недвижимой, и речка Тушканчик не собиралась поворачивать вспять. С зарядки все уходили с улыбками. Потом повар застучал половником по металлической крышке от огромной кастрюли, сигнализируя: завтрак готов, пожалуйте к столу! Сегодня нас ждал перевал «Мраморный». Собрали всё самое необходимое: бутылка с водой, лёгкие куртки на случай дождя, несколько сушек, горсть кураги, пара шоколадных конфет. Жека наводит порядок в нашем жилище, расправляя спальники, а я уселась напротив раскидистой сосны, в бурый ствол которой прикручена белая двойная розетка. К сосне подошла девушка, поправляя длинные мокрые волосы. Через одну руку перекинуто махровое полотенце, в другой — фен. Да, самый обыкновенный фен.
— О! Не рабоатет, что ли? — девушка попробовала включить вилку фена в розетку, но фен не реагировал. Расстроившись неудачей, барышня ушла. Что поделаешь, кому-то сегодня придётся шагать за перевал без причёски… Инструкторы заговорщически переглянулись с поваром-физиком дядей Толей: шутка удалась, не зря он принёс и установил розетку здесь, в тайге, где электричество можно встретить лишь в двух видах: то, что вырабатывается генератором в палатке-бытовке, и то, что ниспосылает небо во время грозы.
— Эх, женщины! Удивительный народ! Каждую смену находится красавица с феном или плойкой. И не лень же нести такую тяжесть! — улыбаясь, покачал головой дядя Толя.
— А у меня с собой просто бигуди, они совсем лёгкие, — едва слышно призналась Наталья, приятная брюнетка, чьи волосы завитками спускались из-под ковбойской шляпы к плечам. На вид Наталье лет сорок, взгляд мягкий, с рассеивающимися лучиками тепла.
— Ого! Когда же Вы, Наталья, успеваете ещё и бигуди крутить? — удивилась я, вспомнив вчерашний насыщенный день.
— Перед сном кручу, на ночь, — смутилась Наталья.
Разве возможно выспаться с эдакой «батареей» на голове?.. Перед новой радиалкой — так среди туристов называют однодневные походы налегке с возвращением на ночлег обратно в лагерь — инструкторы собрали всех участников под голубым навесом в столовой.
— Друзья! — звонким восторженным голосом начала хрупкая девушка с белокурыми косичками, начинающий инструктор Варя. — Чтобы лучше узнать друг друга и стать одной командой на предстоящих восхождениях, предлагаю поиграть. Игра называется «Ангелы-хранители». Каждый из нас на время всей смены станет «ангелом-хранителем» для другого, будет заботиться о своём подопечном. Например, угостит шоколадкой или подарит красивую шишку или развесит промокшие вещи сушить. Но делать это нужно тайно, чтобы играть было интересней. Ещё с сегодняшнего дня у нас будет работать таёжная почта. Можете отправлять друг другу письма и посылки.
— Уууу, — едва скрывая недовольство, тихо промычала Жека. — Какой-то прям пионер-лагерь.
— Да погоди ты, может, интересно будет, — постаралась я смягчить Женькин настрой.
— Я от людей отдохнуть хочу, не буду я ни за кем ухаживать, — прошептала Женя.
— Ну вдруг тебе в подопечные я достанусь? — не отставала я.
— О тебе я и так забочусь. На вот, съешь, — Жека протянула мне шоколадную конфету.
По условиям Вариной игры каждый участник должен придумать для себя какое-нибудь слово-ассоциацию, вроде шифра, написать её на бумажке и отправить в перевёрнутую кепку в руках у Вари. Я размышляла совсем недолго и накарябала «Юлия омская». Интересно, кто вытащит мою записку и о ком придётся заботиться мне? Варя перемешала все собранные шифры и пошла с кепкой вдоль деревянных столов, за которыми сидели участники и с таинственными улыбками вытягивали маленькие свёрнутые бумажки. Дойдя до нас, Варя остановилась около Жени.
— Не, я не буду играть. — Женя вытаскивать записку не собиралась, и все собравшиеся с недоумением глянули на неё.
Я же вытянула бумажку, на которой ровными печатными буквами было выведено «ХУДОЖНИК». Как романтично, как здорово начиналась моя игра! Наверное, это одинокий странник, приехавший сюда с кистями и красками. Ранним утром он будет стоять на берегу озера, неспешно закурит длинную сигару и, выглядывая из-за мольберта, станет создавать прекрасное на своём холсте, а может, устроится под огромным кедром, набрасывая в блокноте эскизы: лица людей, палаточный городок, костёр, гитара… Наверное, это высокий молодой мужчина, с бородой, как у Хемингуэя и длинными белыми пальцами. А может быть, не совсем молодой? Что же ему подарить? И это совсем неважно, что Хемингуэй — писатель, в моём воображении «Художник» был очень на него похож.
Я стала внимательно разглядывать участников: отыскать среди собравшихся кого-то хоть немного имеющего сходство с Хемингуэем не удавалось. Я показала записку Жене.
— Оооо, — Жека драматично вздохнула, прикрыв глаза.
— Теперь пришло время представиться: вставайте
