сюды!
— Я не трус, — промямлил я и опасливо прикоснулся к ограде, будто она могла укусить. Но ограда не укусила. И тогда я, осмелев, перелез через неё и посеменил в ту сторону, где звучал голос брата. Сердце отчаянно трепыхалось в груди, пульс бился где-то в ушах, а глаза отчаянно пытались найти в сгустившемся тумане хрупкую мальчишескую фигуру Поля.
И тут вдруг позади меня раздались быстрые, чавкающие звуки, словно кто-то бежал. Я от страха подскочил на месте, прямо в воздухе обернулся и вскрикнул, заметив несущуюся на меня здоровенную тень. Она толкнула меня на могилу и загоготала голосом старшего брата Василия. Да, точно он. Его щёки тряслись, а поблескивающее от влаги лицо раскраснелось.
— Получилось! Получилось! — восторженно проорал вприпрыжку выскочивший из тумана Поль. — А давай… давай ещё как-нибудь потешимся над ним?
— Хватит с него, — махнул рукой Василий, криво улыбаясь. — Пора нам уже. Похороны-то, небось, уже закончились. Вставай, тюфяк.
Я от обиды хлюпнул носом, поднялся и нервно стал отряхивать грязь с одежды. Хотелось разрыдаться, но мне удалось сдержать рвущиеся на волю слёзы.
— Какой же ты свин чумазый, — весело сказал мне Поль, глянул на старшего брата и жарко протараторил: — А давай его землицей угостим, а? А я тебе тада поведаю, что Марфа Фёдоровна говорила, када матушка с ней наедине осталась. Ох сколько всего любопытного она о тебе наговорила! Я всё слышал. За дверью стоял тихонько, как мышка.
На лице Василия вспыхнул жгучий интерес.
— Не надо, пожалуйста, — жалобно просипел я и попятился.
— Давай, Васька, хватай его! Иначе я тебе ничего не поведаю. А ежели требовать будешь, то мамке пожалуюсь. Уж она-то на тебя управу найдёт!
Брат думал недолго. Ему не впервой было измываться надо мной, а тут такая награда… Марфа Фёдоровна была ему по сердцу. Он ринулся на меня. А я тоненько вскрикнул и попытался убежать, но нога угодила в какую-то ямку, заставив меня грохнуться на соседнюю могилу. Перед моими вытаращенными в испуге глазами предстал кол с табличкой, а страх сковал всё тело. Но уже спустя миг я завизжал, когда на мою спину опустилось колено Василия. Он быстро заломил мне руки. А лыбящийся от восторга Поль принялся зачерпывать рукой влажную, жирную землю и пихать её в мой рот.
— Жри, жри землицу кладбищенскую, жри её проклятую! — верещал он. — Авось и червяки попадутся! С мясом то оно всё вкуснее!
— М-м-м! — мычал я, вертя головой и плотно сжимая челюсти.
Из глаз градом катились слёзы, а между губами и дёснами набивалось все больше земли. Часть размазалась по физиономии и попала в ноздри, залепив их. Но Поль не успокаивался. Ему всё было мало. Он пихал и пихал землю в мой рот.
Однако Василий вдруг отпустил меня и прохрипел:
— Всё, довольно. И так славно потешились.
— Ненавижу! — истерично завопил я, вскочил на ноги и побежал, не разбирая дороги.
Рыдания душили меня, перед глазами стояла пелена, а позади раздавался тоненький визгливый смех. Я мчался прочь от него, петляя между могил, а затем внезапно выскочил на дорогу и едва не врезался в старуху в вылинявшей цветастой юбке и блузе с открытой шеей. Из-под её платка выбивались седые кудри, на плечах лежала побитая молью шаль. Уши оттягивали тяжёлые медные серьги, а на запястьях тускло поблёскивали браслеты.
Старуха резко повернула ко мне сморщенное коричневое лицо с длинным носом, седыми волосками над верхней губой и затянутым бледно-голубым бельмом левым глазом. Я в страхе отшатнулся и упал на задницу.
А она заговорила скрипучим голосом, наведя на меня узловатый палец с серым ногтем и сверкающим мертвенным светом серебряным кольцом:
— Сгубит тебя любовь, касатик. Умрёшь, но плоть твоя жива будет. Другой её займёт. Да токмо аккурат после того, как реки покраснеют от крови, придёт за ним Смерть. Она от своего не отказывается. Всё приберёт, чего хоть единожды коснулось её холодное дыхание.
Старуха замолчала и по-волчьи улыбнулась, демонстрируя верхнюю жёлтую десну, чёрные пеньки зубов и золотой резец. А я завопил, что было мочи, срывая голос.
Глава 11
Проснулся я ровно в шесть утра. И об этом мне сказали настенные часы, чьему тиканью вторило оглушительное храпение «дикого зверя» Гришки. Аж стёкла звенели. Вот ведь… Однако мне было не до веселья. Минувший сон блендером взбил нутро моей черепной коробки и разбудил один из потаённых уголков памяти Никиты. Никакой это был не сон, а кадры из его прошлого. Он действительно был на том кладбище, когда Лебедевы три года назад хоронили тётку главы рода. И эти три малолетних дебила решили там поиграть. Вот Никитос и наигрался. У меня во рту до сих пор стоял привкус кладбищенской земли. Суки!
В глазах потемнело от гнева и до зубовного скрежета захотелось свернуть шею этому козлу Полю да вспороть брюхо хряку Ваське. Но я сделал несколько глубоких вдохов, свесил ноги с кровати и погасил накал эмоций. Издевались не надо мной, так что не стоит из-за этого так сильно переживать. А вот из-за слов той цыганки переживать стоит.
Я встал с кровати и принялся отжиматься от пола, попутно мрачно размышляя. Итак, эта особа в платке предсказала смерть Никитоса. Причём, весьма верно её предсказала. Не подкопаешься. А также она предрекла и мою гибель. Смерть придёт за мной, когда реки покраснеют от крови… Что это? Революция? Война? Схватка между аристократами за корону империи? Млять! Любое из этих событий может начаться чуть ли не завтра. И как мне избежать погибели? Сделать так, чтобы реки не покраснели от крови? По-моему, это нереально. Не по Сеньке шапка.
— Фух, — устало выдохнул я, чувствуя, как после отжиманий подрагивают руки и болит грудь. — А может, не стоит на сто процентов доверять словам цыганки?
Перейдя к скручиваниям на пресс, я прокрутил в голове всю имеющуюся инфу и пришёл к выводу, что действительно не стоит безоглядно верить в изречение цыганки. Но с другой стороны, она выдала такое до чего обычная шарлатанка не додумается — «умрёшь, но плоть твоя жива будет». И что же делать? А вот что. Цыганку надо найти, поговорить с ней и всё выяснить. Как найти? Ну, варианты есть. Полиция, бандиты, частные сыщики… Даже самому заморачиваться не придётся. Потребуются лишь деньги. Кстати, деньги… Не пора ли мне идти за газетой? Часы говорили, что пора. Но сперва нужно в душ забежать, а то вспотел.
В ванной комнате я искупался в холодной воде, оделся и
