устойчивую подушку, сам организовать такую операцию вряд ли бы смог.
Тем более устроить всё так, чтобы к самой Аде было не подкопаться. Её будто стерли с базы данных. Теперь существует просто Король Ада— девушка с нехилым таким состоянием в придачу.
И вот прямо сейчас, когда уже всё просчитано, все роли в этой постановке выданы и каждый из задействованных лиц только ждет отмашки, он решает выстрелить, блять, в упор своим гребанным мнением.
— В смысле возглавить? — туканю да, потому что …да потому что нахрен такая жизнь девушке? Возглавлять банду упырей? Ей? Аде? Хрупкой, нежной и запуганной? Бред!
— В том смысле, сын, что это детище её отца. И давай по-честному, другой жизни она не знала.
— Бля, папа, — вырывается на нервах. Утыкаюсь в ладони скрывая раздражение и неприятие его слов. — Нет. Пусть учится новой жизни. У неё останутся другие активы, ты же договорился?
— Конечно, легальный бизнес никто трогать не будет.
— Вот и всё. Ей хватит на первое время, а там… — запинаюсь о собственные мысли, но в ужасе всё же выталкиваю их в массу. — А там, может найдет себе парня…мужа и…
На этом всё. У меня, мать вашу, просто пропадает голос. Был-был и нет. Будто наждачкой прошлись по горлу. Сглатываю сухой ком и тянусь к бутылке минералки.
— Конечно найдет. Ада вон какая красивая, толпы будут стоять, а с её приданным! — с каждым словом интонация предка поднимается и последние слова восклицает с особым энтузиазмом и весельем.
— Пап…заткнись, пожалуйста, — выцеживаю сквозь сжатые зубы.
Накрывает меня от чего-то. Да всё просто на самом деле — я нервничаю из-за операции. Да! А надо бы успокоиться, скоро всё начнется.
Мимо проезжает автомобиль, спустя пару минут мимо пролетают наши. Матвей и ребята в балаклавах. Серьёзные с чинами, с такими шутки плохи.
Изначально план был реально посадить дурёху на место Самсонова, но после позавчерашнего, я резко всё переиграл.
Когда утром вчера припёрся к отцу, понял, что не хочу в новостных сводках увидеть убитое тело этой девочки. Поэтому почти сутки, вместе с ребятами из спецподразделения мы разрабатывали операцию по захвату совета.
Благодаря рыжей, отследить передвижение членов банды было проще пареной репы. А уж здесь на месте ребята в спецодеждах, работая слаженным организмом, приняли все меры предосторожности, чтобы ни в коем случае ни одна тварь не сбежала. Включая того самого Ника, с которым встречалась Адамина.
Адамина…Капец какое красивое имя. Необычное, яркое, царственное. Перед такой хочется преклонить колено и, я уверен, когда Ада избавится от своих страхов и обретет уверенность, ей не будет равных. Стискивая зубы, соглашаюсь с отцом. Прав, блять, на сто процентов. У её дома очередь выстроится из долбодятлов всяких.
— Группа «Альфа» готова, — рация после длительно молчания начинает трещать. — Группа «Бета» готова, группа…
Наша машина катится, шурша шинами, ближе к ангару, где сидят упыри. В груди даже ничего не ёкает, я твёрдо уверен, что поступаю правильно. И Ада это только часть моей правоты, но есть ещё другая…без них, мир станет чище. Понятное дело, что их заменят другие утырки, и так же будут распространять и торговать оружием, наркотой, живым товаром…жесть. Но, я надеюсь, что этим поступком, хоть кому-то спасу жизнь.
Открываю дверь и выхожу из теплого салона машины. Четыре группы захвата врываются по команде с разных сторон. Не долгая автоматная очередь и тишина.
Я захожу последним.
По сути делать мне здесь нечего. Все четверо лежат мордой в пол…Прохожу по бетонному покрытию и останавливаюсь около громко матерящейся мрази.
— Да вы ахуели!? Вы хоть знаете кто я?! Вам крышка, ребята! Даже маски не спасут! Я вам обещаю, блять! — орёт визгливо.
Делаю знак бойцу и Самсонова рывком усаживают на задницу. Задыхается, зыркает по сторонам, моргает от попавшей грязи в глаза. Ничего, пусть привыкает сука. В тюрьме не хоромы.
— Ну привет, мудила, — улыбаюсь ему в лицо. — Вспомнил меня?
Щурится, вглядывается и по расширенным зрачкам понимаю…узнал гадёныш. Показательно сплёвывает кровь мне под ноги. Да, ребятки знатно помяли при захвате. Не стеснительные ни разу, короче.
— Я же тебе говорил, тогда в той квартире, отдай девушку. Что ж ты тупой такой?
— А ты умный сучёныш, — шкирится надменно, чуть расстроенно. — Решил все бабки себе прибрать? Правильно.
— Мне ваши бабки даром не нужны. Я из идейных.
— Дебил значит, — выносит свой вердикт Самсонов.
— Возможно, но так жить приятнее, знаешь ли. Я тебе кое-что задолжал, Мишенька.
Изумленно поднимает голову, когда я встаю.
— Решил эту шкуру вернуть? — ехидно цедит. — Не стоит. Она раздолбанная такая, что там паровоз пройдет. Я постарался.
Возможно… Только возможно! Он бы вышел из ангара с просто разбитым носом, но после сказанного…
Меня накрыло. Шоры упали, адекват внутри меня вышел нахуй.
Я чувствовал, как при ударе сломал ему нос. Потом была скула, а следом надбровная дуга. Лицо насильника приняло кровавое месиво, а я не мог остановиться. Хорошо, боец, что стоял рядом отвернулся. Просто сука отвернулся. Какой понятливый.
Очнулся уже когда над ухом ревел голос отца, а рука врезалась не в твердую кость, а в липкую, горячую жижу.
— Да вы чо блять, придурки?! — над ухом вой отца, он постепенно отрезвляет, возвращает в норму. — Вы какого хрена тут стоите, пока он его месит?
— Кто? Кого? — удивленно спрашивает боец, таращит глаза то на меня то на отца. — Так ничего не было, а Самсонов оступился и вот… — разводит руками мол «так случилось, мы то что?»
— Вот, блять, — уже тише выдыхает папа. — Ты как?
Поднимает мои отёкшие руки. С ним капает кровь…Самсонова. И это…это немного успокаивает, даёт чувство удовлетворенности и понимания, что избивал я не за то, что выхватил в квартире блондина по его приказу, а за то, что эта гнида позволила себе трогать Аду.
Сжимаю кулаки, ярость волной накатывает вновь, но усилием воли торможу все процессы.
Выдыхаем, Воронцов, все твари пойманы и будут посажены в клетки, где им самое место. Проблема решена. Ада может продолжать жить спокойно.
— Вы сможете подъехать дать показания? — рядом возникает командир всего этого выступления.
— Хорошо, — роняю скупо. — Спасибо.
Просто кивает и даёт команду бойцам паковать упырей.
Окровавленными руками поправляю пиджак и не оборачиваясь выхожу из ангара. Солнце слепит, слегка прохладный воздух первого месяца весны забивает лёгкие. Дышу активно, так, чтобы вытравить запах крови, которым пропитался.
У машины топчется отец с бутылкой воды.
— Давай, отмывайся, — открывает бутылку, поливает мне на руки. — Жесть, — выпаливает, разглядывая сбитую кожу. А я на адреналине даже боли не чувствую.
