в пижаме в компании другого мужчины смотрела старое кино — кто угодно заподозрил бы неладное, а мой парень и так не отличался терпением в последнее время.
— Я плохо себя чувствовала, поэтому уехала пораньше. Сережка был неподалеку и привез мне лекарства, — оправдывалась, будто действительно была в чем-то виновата.
— То есть меня ты не могла попросить о помощи, а его — пожалуйста! — отозвался он, даже не обернувшись.
— Я не совершила ничего, что могло бы задеть или обидеть тебя, — несмотря на все попытки говорить твердо, слышала, как дрожал мой голос.
— Я не пойму, чего ты добиваешься, Ника? Чтобы я ревновал тебя?
— Мне достаточно того, чтобы ты просто любил меня и верил.
— Тогда зачем раз за разом ты испытываешь мое терпение? — произнес Андрей и, не дожидаясь моего ответа, ушел в ванную.
Я так растерялась, услышав последнюю фразу, что не могла подобрать слов. Легла в постель и накрылась одеялом с головой, чтобы ничего не видеть и не слышать. Может быть, нужно было больше делиться с ним, чем с другими людьми? Больше доверять ему? Только я боялась оттолкнуть его своими проблемами, а о странных снах и вовсе не могла бы рассказать. Сколько бы раз не думала об этом, так и не могла решиться.
Слишком много событий для одного дня. Я так устала, совершенно запуталась в себе, в своих мыслях, чувствах. Даже не уснула, провалилась в сон, не услышав, как вернулся Андрей.
ГЛАВА 21
После случившегося в наших с Андреем отношениях наметилось отчуждение. Мы словно превратились в соседей по квартире: виделись только за завтраком и ужином, практически не разговаривали. Только спали в одной постели, отвернувшись друг от друга. Я, как могла, старалась исправить ситуацию, но он по-прежнему был холоден со мной, вернее, потепление наметилось, но в любой момент грозило обернуться новыми заморозками. Это заметила даже мама. В субботу мы ужинали у моих родителей. Папа с Андреем обсуждали какие-то свои мужские вопросы, а мы с ней сидели на кухне.
— Милая, что у вас случилось? Какая кошка между вами пробежала?
— Все в порядке, мам.
— Меня-то хоть не обманывай, я мать, я все чувствую.
— Не беспокойся, правда. Он приревновал меня к одному парню, но это пройдет.
— А ты не давай повода, дочка. Раз ты живешь с Андреем, зачем тебе общаться с другими мужчинами? Никто этого не потерпит. Он хороший парень — не курит, не пьет, заботится о тебе, хорошо зарабатывает. Такими не разбрасываются.
— Ой, перестань, ничего такого, что ты придумала, нет. Я только пару раз встретилась с Сережей, моим одноклассником.
— Мейером? Зачем? Зачем ворошить прошлое и ставить под угрозу будущее?
— Странно, что ты помнишь его фамилию до сих пор. Встречный вопрос: зачем было стирать мне память?
Наверно, я была резка, или вопрос оказался слишком неожиданным, потому что мама не удержала в руках тарелку, которую протирала. Та упала на пол, разбившись на множество мелких осколков.
Мама наклонилась и начала собирать их, старательно избегая моего взгляда. Я присела рядом и стала помогать ей.
— Так чего вы хотели добиться?
— Ты не так все поняла, — нехотя отозвалась она. — Мы с отцом хотели как лучше, чтобы ты не страдала.
— А Сережку почему не пускали ко мне? Зачем врали про болезнь?
— У тебя и правда случился нервный срыв. Сильные эмоции были тебе не нужны, а этот мальчик слишком нравился тебе. Не обижайся, мы хотели как лучше, хотели оградить тебя от переживаний, — повторила она ранее сказанное, будто не находя слов для объяснения своих поступков.
— Мама, мама, благими намерениями…
— Не говори так, Ника! Ты не помнишь, какой ты была, не знаешь, как нам было страшно. Тебя мучили кошмары, к тебе нельзя было даже прикоснуться, сразу начиналась истерика. Сейчас тебе трудно это принять, но ты поймешь меня, когда сама станешь матерью.
Любимая мамина присказка!
Мама выбросила осколки в мусорное ведро, села на стул и заплакала. Я стала рядом, обняла ее, словно не она, я была матерью. Гладила по голове, как она меня в детстве, стараясь успокоить. Спорить не стала. Наверно, она действительно считала, что действовала во благо, но меня не отпускало ощущение, что, обретя покой, я лишилась чего-то очень важного.
***
— У тебя замечательные родители, — произнес Андрей, когда, вернувшись, мы легли спать.
— Ты так говоришь, потому что они любят тебя, — ответила ему с улыбкой.
— Вовсе нет. Тебя они все-таки любят больше. Игорь Петрович сказал, что мне не поздоровиться, если я тебя обижу.
Я даже привстала, услышав последнюю фразу. Всегда спокойный папа, который и мухи не обидит, сказал подобное моему парню. Обожаю его! Не знаю, о чем они говорили, но Андрею разговор явно пошел на пользу.
— Давай не будем больше ругаться! — попросила его.
— Тогда не провоцируй меня и постарайся больше доверять мне, а не посторонним людям, — ответил Андрей.
Молниеносным движением он опрокинул меня на спину и добавил:
— Говорят, после ссоры мириться в постели особенно приятно.
— Давай проверим, — ответила я, потянувшись к нему за поцелуем.
***
Я вновь ступила на белую полосу жизни, помирившись с Андреем. С каждым разом наши ссоры становились все продолжительнее, но мы оба продолжали держаться за отношения. Может быть, это и есть настоящая любовь?
Теперь следовало поговорить с Сергеем. Чувствовала себя виноватой перед ним: сама пригласила его в гости и даже толком не проводила, поэтому обрадовалась, когда он предложил встретиться. Договорились увидеться после работы. Я закончила пораньше и успела выйти на улицу. На парковке заметила Ника. Я снова избегала его. Последние несколько дней старалась не оставаться одна, опасаясь, что он мог продолжить тот непонятный разговор.
Однако от судьбы не убежишь: он улучил момент, пока я ждала такси, и подошел ко мне.
— Веро.
Господи, зачем ты дал ему это голос, который действовал на меня как дудочка факира на змею? Я с трудом сопротивлялась желанию обернуться. Собрала волю в кулак и ответила резче, чем собиралась:
— Не надо, только не начинай тот безумный разговор о переселении душ, истинных парах и прочей чепухе. О чем там еще пишут в романах?
— Я понимаю, как тебе сложно это принять, — продолжил упрямый грек, словно не слышал меня.
— Нет, не понимаешь! Я не знаю, зачем ты это сделал, но это подло — воспользоваться моим доверием и нестабильным состоянием ради каких-то своих целей!
— О чем ты, Веро? Ты болеешь? Что-то беспокоит тебя?
— Помнишь, я говорила про неврозы? Это только цветочки! Подростком
