долгого существования. Здесь никто не сможет сказать хоть что-то точно. Угадываешь ритуал, который может состоять из совершенно нелогичных обстоятельств. И что-то получаешь. Вроде все, если коротко.
— Врата? Расскажешь?
— В каждом мире есть четверо врат. Меня так учили. Врата войны. Врата голода. Врата чумы. Врата смерти. Врата войны, рядом с которыми я билась, воплощают ярость. Желания сражаться. Ломать. Крушить и убивать. Желание остаться одному на горе трупов среди руин. Я была ближе, чем в шаге, чтоб открыть их во всю ширь в тот день. Но фанатики не могли вызвать у меня гнев, жажду сражения или желания победить. Только скука и усталость от очень долгого боя, хотя и так я зашла слишком… Но поставить перед вратами разумного, что будет их воплощать это один из способов открыть их. Есть ритуалы попроще для их открытия. Врата голода находятся на другом конце мира, на землях за океаном. Голод воплощает нашу жажду. Будь то еда. Богатство. Власть. Похоть. Врата чумы — это разложение, разрушения чего-либо изнутри. Когда что-то или кто-то умирает долго. В мучениях. Маленькими частями. Врата смерти — это пустота. Полное ничто. Самое жестокое. Все врата до этого вели к эмоциям, и их можно было понять. Здесь лишь пустота уничтожения без какой-либо цели. Без эмоций. Без желания уничтожать. Без желания остановится. Без удовольствия от процесса. Без радости от покоя. Желания оставить после себя лишь пустоту.
— Неплохо. Хорошие места где-то там… Оттуда к нам только через врата прорываются?
— Прорываются? Нет. Никто не ломает врата с той стороны. Все те создания пропитаны жаждой разрушения этого мира, тем или иным способом. Противники порядка. Но они сюда приходят только на зов. Будь то кровавая резня у врат, что привлечёт к себе внимание, или отдельные безумцы, открывающие окна для тварей.
— Их можно вызвать по одному?
— Не совсем точно. Маг создает своеобразный прокол между слоями реальности. Может сразу вызывать, кого хочет, а порой попадаются твари страшнее тех, кого зовут.
— Есть опыт?
— Не мой. Семьи Джандарка. Около трех тысяч лет назад были открыты врата голода.
— Оу… Голод? Вам разве не ближе Война?
— Ближе. Но не все Джандарка одинаковы.
— Голод? Власть или Богатства? Джандарка пожелали править миром и восстать против Богов?
— Похоть. Эшамин Джандарка желала удовольствий…
— В нашем мире были истории. Вымысел не совсем нормальных людей про очень способные тентакли. А здесь их можно увидеть?
— Можно. Я один раз помогала в одном из монастырей найти в подземелье монстра-насильника. Похищал жертв. Через насилие и умопомрачение жертв от наркотических выделений выпивал из них всю душу. Оставались только пустые высушенные оболочки в не совсем естественных позах.
— И каким образом тебя в эту историю занесло?
— Гарамат обладал несколько специфическими навыками, полученными и отточенными в борделях разных стран. Сумел заманить и соблазнить пару молоденьких девушек, те что-то не то сказали, и его обвинили в одержимости демонами похоти. Я успела вмешаться. Выяснилось, что помимо похотливого самца, поблизости еще кто-то есть. А дальше случилось выбирать, помогать едва державшим в руках меч юнцам-монахам, искать монстра или перебить достаточное количество людей, чтоб остальные в страхе отпустили Гарамата.
— Отчего же не резня?
— Среди них были те, кто угрожая мне, не с первого раза меч из ножен достать мог. Некоторые умудрялись доспех задом наперед одеть. А некоторые еще и десяти лет не прожили. Даже для бессердечного воина, слуги самой смерти, воевать с подобным перебор.
— А что? Минут десять и все. Быстро и без риска.
— Я себе это больше сотни раз повторила, пока искала тварь в катакомбах, попутно отвечая себе на вопрос: "Почему ты, Джандарка, полезла в это подземелье? Потому, что расправа над местными не может быть угрозой даже твоей прически!"
— Помогло?
— Не могу сказать. Но убедить себя в этом смогла.
— Наркотик?
— Испробовала. Пострадала часть доспехов больше, чем на полтысячи золотом за ремонт. Да и телу досталось. Вдохнув, я легко поддалась воздействию и отказалась от оружия, думая о другом. Но дурман как пришел резко и лишил рассудка, так и исчез в одно мгновение. Проснувшаяся ярость из самой темной части души свела на нет любое действие дурмана, подчинила себе разум. В себя я смогла прийти уже лежа на останках твари, которую буквально рвала ногтями и зубами. Несколько дней не могла есть. Оказалось, в порыве ярости пока вырывала куски твари, не все успевала выплюнуть. Загрызла до смерти.
— Гарамат?
— Мне потребовались сутки, чтобы прийти в себя. Сутки, чтобы найти свое оружие и сорванные доспехи. Трое суток для того, чтоб вернуться на свет и отдать Настоятельнице остатки обглоданной головы. Двое суток на то, чтоб отмыться и еще сутки, чтоб хоть немного подобающе одеться в этом монастыре для целителей. Когда пришла за Гараматом, он был бледен как мел, ему кто-то рассказал про меня и мой вид после охоты. Оказалось, он несколько дней молил Богов о быстрой смерти.
— А ты?
— Сильно перегнула с наказанием. Думаю, он и по сей день, если еще жив, меня проклинает.
— А?
— В одном из борделей выкупила девку постарше, и ценности никакой. Убила по всем правилам ритуала на вызов суккуба. Ее и натравила на Гарамата. Предварительно вырезав на ней руны из записей Эшамин, которые не давали возможность демону хоть как-то притронуться к силам или душе жертвы.
— Звучит приятно и безопасно.
— Верно. На это и был расчет, чтоб усыпить бдительность. Человек попался. После нескольких дней "удовольствия" почти месяц не мог даже думать о девушках. Одна мысль заставляла дрожать всем телом. А после… Я пообещала в следующий раз вызвать несколько суккубов без ограничений. Он больше никогда не занимался совращением кого попало. И тем более, боялся лезть в разного рода сильные места, где мог бы служить приманкой для кого-либо.
Истина и правда парой разные вещи
Истина и правда, порой, разные вещи.
Майрино проснулась и аккуратно выглянула за дверь. Увидела, как рука дроу сомкнулась на кинжале, прежде чем та успела полностью проснуться. Девушка плотней к себе прижала Гремуар и выскочила во двор. Стараясь не привлекать внимания, она отправилась на кладбище.
Старое деревенское кладбище. Кресты, как отметки могил, надписи с именами. Небольшие оградки из колышков и веревок. Выбрала место посвободнее. Может с давно забытой могилой, или внизу камень, который не смогли обкопать. Расчертила на земле руны призыва. Можно было и без них, но, если на кладбище есть беспокойные души, лучше сберечь свои силы. Гремуар передо
