- Будете сушить платье на себе? – приподнял брови король.
- Нет, конечно!
- Но вам придется раздеться, - заметил он.
- Вы же предпочитаете женщин без украшений, - сказала я, посмеиваясь, и наблюдая, как на его скулах появляется пунцовый румянец. – Но если женщины совсем без украшений вас смущают, - я пожала плечами, - то дайте мне свою рубашку. Прикроюсь ею.
Он подумал и кивнул, соглашаясь. Сбросил камзол, стащил через голову рубашку и перебросил мне.
- Вы так любезны, ваше величество, - сказала я, скрывшись в ближайших кустах. – А я такая неловкая… Но это конь виноват. Понес в самый ненужный момент.
- Виноват тот, кто выбрал этого коня, - проворчал король.
- Да, и тут я была слишком самонадеянна, - повинилась я, стягивая намокшее платье и нижние рубашки, отжимая волосы и надевая рубашку короля. Она была мне до колена и даже сухая на плечах и груди. И пахла так же, как король. Я уткнулась лицом в её подол, закрыв глаза, с наслаждением вдыхая запах человеческого мужчины. – Мне очень жаль, милорд, - я не слышала короля, но чувствовала, что он рядом. – Из-за меня вы не только упустили чудесного оленя, но ещё и промокли насквозь… Так стыдно, ваше величество… Как я могу загладить вину перед вами?
- Загладите, если прекратите болтать, - отрезал он.
- Всё-всё, умолкаю, - весело пообещала я и вышла из-за кустов, развешивая мокрую одежду на ветках.
Король не терял времени даром – на поляне уже пылал небольшой костер, и его величество, встав на одно колено, подбрасывал в огонь сухой валежник, ломая его на части.
Я залюбовалась сильными, уверенными движениями. И пышными кудрями, спадавшими на плечи. И гордым профилем – только такой профиль может быть у короля! Резкий, чеканный, с высоким лбом и прямым носом – как изображение на старинной монете. Но помимо кудрей и профиля у милорда Шарля было на что посмотреть. Он остался в одних только нижних штанах, сняв даже сапоги, и я смогла по достоинству оценить сильное, отлично сложенное тело, мускулистую спину, выпуклые мышцы на руках и груди, и крепкие ягодицы – так и хотелось их ущипнуть, чтобы проверить, настолько ли они упруги на ощупь, как на вид.
- Сколько у вас шрамов, Шарль, - сказала я, подходя ближе.
Я тоже сняла туфли, и теперь шла босиком по траве. Король мельком взглянул на мои голые ноги и тут же отвернулся к костру, продолжая подбрасывать хворост.
- Откуда этот? – я провела указательным пальцем по прямому шраму, прочертившему спину короля наискосок, от левого плеча к пояснице.
- От удара кинжалом, - ответил король спокойно, не выказывая ни удовольствия, ни недовольства от того, что я прикоснулась к нему.
- Как интересно, - заметила я, продолжая поглаживать шрам. – Значит, вы показали врагу спину? Бежали, пытаясь спасти свою жизнь?
Он с усмешкой оглянулся на меня через плечо и сказал:
- К вашему сведению, прекрасная Бьянка, удар в спину может получить не только трус. Чаще всего в спину бьют тому, с кем боятся встретиться лицом к лицу.
- Так вы настолько смелы? – поддразнила я, усаживаясь на поваленный ствол дерева, возле которого король развел костер.
- Так говорят, - ответил его величество, подбрасывая ещё хвороста в огонь.
Только сейчас я заметила, что король не только развел костер, но и успел поохотиться – возле огня на деревянной распялочке висела выпотрошенная форель, медленно поджариваясь и истекая прозрачным ароматным соком.
- М-м-м… - я вдохнула запах жаренной рыбки и чуть не облизнулась. - Как вы догадались, что я страшно голодна?
- После такого заплыва нам обоим надо подкрепиться. Тем более, что ещё ждать, пока высохнет ваше платье, - король присвистнул, и тут же из зарослей ивняка раздалось лошадиное ржание.
- Даже конь слушается вас, как собака, - сказала я, перебирая пальцами волосы, чтобы просушить.
- Короля слушаются все, - рассеянно ответил его величество, поворачивая рыбу, чтобы прожарилась равномерно.
- Вряд ли конь знает, что вы носите корону, - засмеялась я, но король шутку не поддержал. – А где вы научились жарить рыбу на костре, милорд Шарль? – продолжала болтать я.
- Корона не всегда была у меня на голове, - ответил он просто. – В молодости мне очень часто приходилось спать не в шатре, а не земле, подстелив попону, и не было слуг, которые готовили бы супы с рябчиками или жаркое из дичи. Приходилось всё делать самому.
- Вы были так бедны? – подбросила я ещё вопросик.
- Я воевал, - ответил он коротко.
- Вот как, - я наморщила лоб, припоминая события в мире людей. – Это была Война Лилий? Когда отец нашей доброй королевы Аноры отстаивал право на трон?
- Надо же, что вы знаете, - сказал его величество. – Вы в ту пору ещё и не родились, и рождаться не собирались.
- В ту пору мои родители были ещё совсем детьми, - скромно заметила я. – Но я получила хорошее образование, и изучала историю.
- Рад за вас, - буркнул король.
- Значит, в спину вас ударили на войне?
Он кивнул.
- И что вы сделали с тем трусом, который напал на вас сзади? – полюбопытствовала я.
- То, что всегда делаю с подлецами и трусами, - произнес он четко и раздельно. – Утопил, как собаку.
- Хорошо, что я не такая! – испуганно округлила я глаза. – И благодарю, что не дали мне утонуть.
Я ждала рыцарских уверений, что не стоит благодарностей, что спасение жизни прекрасной дамы – это не подвиг, а обязанность, но ничего подобного я не дождалась.
Король нахмурился и занялся рыбой, поворачивая её перед огнём. Можно подумать, жалел, что не утопил меня.
Его стойкость против моих лисьих чар и злила, и восхищала меня. Почему он медлит? Почему не повалит меня на землю, не задерет на мне рубашку, под которой ничего нет?
- Говорят, ваша жена была первой красавицей… когда была молода, - заметила я, внимательно наблюдая за выражением лица его величества.
По губам короля скользнула еле заметная улыбка, а потом он ответил – спокойно, даже равнодушно:
