сестрой, сдался. Хотя, как ему показалось, Мария Андреевна была не прочь попробовать то, чем грозились.
После их доставили на остров. Мешковина сбилась с головы графа, и он сумел разглядеть невысокие фортификационные сооружения.
— Я уже говорил, что матросы в лодке упоминали некие мины под водой, но как они выглядят — я не знаю. Правда…
Граф на секунду замолчал, будто что-то вспоминая, но потом, сморщившись, продолжил:
— Нас с Машей держали в каком-то сыром и холодном подвале недели две, и только последние два дня выводили на воздух погулять. Минут на десять, не более. Тропинка шла в густых зарослях, но я сумел увидеть меж деревьев на рейде пять больших черных кораблей. Паруса забраны…
— Не разглядели их вооружение? — живо заинтересовался Глазьев.
— Нет, сударь. Они стояли от берега милях в пяти, но даже на таком расстоянии выглядели внушительно и грозно.
— И как же вы сбежали с острова? — усмехнулся Величинский.
— А кто вам сказал, что мы сбежали, сударь?! — возмутился Воронцов. — Нас с сестрой просто погрузили на лодку и оставили в море без пищи и воды. Нас случайно заметили с пиратского фрегата. На наше спасение капитан фрегата был русичем.
— Фрегата?! — удивился Глазьев.
— Да, сударь. Такой, на вид, очень пожилой, но дюже вёрткий и грозный мужчина. Он запер нас в каюте и сказал Маше, что если она хоть пикнет, то он отрежет ей язык. А если и тогда не угомонится, то сбросит в море к акулам. Его угрозы урезонили сестру. Нас привезли на этот остров и сдали на поруки господину Арсеньеву.
Фёдор Аркадьевич ещё хотел задать несколько вопросов, но к нему подбежал вахтенный матрос.
— Господин старший майор, вас там спрашивают с берега…
На пирсе Глазьева ожидали двое. Алехандро гордо смотрел на «Императрицу Анну», сжимая на боку палаш, а рядом с ним стоял невысокий человек, явно принадлежавший по виду к пиратской «элите» — под добротным камзолом виднелось небольшое жабо дорогой шёлковой рубахи, а на ногах не матросские ботфорты, а настоящие сапоги из толстой и мягкой кожи. Оружие тоже было под стать — два изящных пистолета ручной работы и турецкая сабля.
— Позвольте представиться, — незнакомец приподнял нал головой шляпу с коротким пером, — Пётр Соболев — капитан фрегата «Дерзкий».
— Это вы подобрали в море графа Воронцова и его сестру? — спросил Глазьев, рассматривая необычного капитана и вспоминая слова молодого графа.
— Да. Это моя команда нашла в море двух молодых людей.
Алехандро за спиной этого пирата делал Глазьеву какие-то знаки, но Фёдор Аркадьевич не понимал его жестов. Старший майор попытался сформулировать вопрос, требующий, по его мнению, подробного ответа:
— А не подскажете?..
— Вы, мастер, — тут же перебил его капитан, — видимо, хотите узнать, что делал мой фрегат в тех водах. Так вот… Вы ещё молоды, и многого не понимаете в силу своей молодости, хоть и носите звезду Мастера Войны. Вы знакомы со старцем Епифанием?
— Не имел чести, — признался Глазьев, удивленный словами капитана.
— Это был первый Мастер Войны на Руси. Сейчас он уже не в тех силах и возрасте, но обладает первозданным искусством настоящего Мастера. И свои навыки и умения он когда-то передавал мне, и ещё нескольким людям, возжелавшим присоединиться к воинству Мастеров…
Пётр Соболев замолчал, о чём-то напряженно раздумывая. Потом взглянул на подглядывающих за беседой Воронцова с Величинским. Молодые люди с любопытством разглядывали его в ответ.
— Мастер Войны стоит на страже реликвии — книги Первозданного Света. Без неё мы теряем силу, и не можем собраться вместе, — тихо сказал Соболев, будто опасался, что его слова услышит тот, кому не надобно. — Я искал остров, где спрятана украденная реликвия. Вместо острова нам попались двое молодых людей, брошенных погибать в море. Кто похитил книгу, тот явно знал об её свойствах. А вот тот гардемарин, — Пётр кивнул на Величинского, — знает, как выглядит книга, и как её прочитать.
— Как это вы смогли рассмотреть?! — удивлению Глазьева не было предела.
— Наставником этого гардемарина был Епифаний. Старец учил мальчика читать руны, начертанные в книге. Епифаний не вечен, хоть и, кажется, что он бессмертен.
— Странный выбор, — усмехнулся старший майор. — Гардемарин не производит впечатление… Пьёт, скандалит, высокомерен.
— Это напускное, — поморщился Соболев. — Молодой человек большого ума. Чтобы суметь прочитать руны Первозданного Света нужен сверхъестественный разум. И вот что, Мастер… Мой фрегат пойдёт с вами, и часть команды я передам под ваше командование. Скажите об этом командору Поворову.
Сашка Котов был родом из глухой глубинки. Он слышал о сражениях только от древних стариков и из книг, которые иногда читал ему отец. Долгими зимними вечерами Сашка вместе с братьями и сестрами, лежа на печи и свесив головы, слушали отрывки из мифов и былин о могучих богатырях, стоявших на защите Руси от ворогов.
В тех былинах враги нападали на Русь с огнём и мечом. Враги были беспощадны и жестоки, как мошкара, облепляющая молодое Сашкино тело в поисках свежей крови.
— Сашок, да ты растёшь настоящим богатырем! — говорили сельчане, завидев широкие плечи и здоровые кулаки будущего боцмана. И Сашка верил им.
В деревне было всё просто. Народ трудился в поле, и продавал излишки государству. Богато не жили, но и не голодали. Во дворе у каждого была живность, и девки ходили гулять с парнями за околицу. Устраивали праздники, народные гуляния, да и жили сообща. Парни отдавали долг государству, проходя срочную службу, а на заморские изыски смотрели не то, чтобы с отвращением, но и не возводили в ранг божества.
Сашка отслужил на флоте солдатом абордажного наряда и вернулся домой в звании старшего матроса. В это время и взошёл на престол Александр Федорович.
Привычный уклад в деревне стал разваливаться прямо на глазах. Прежний деревенский староста сгинул в реке, а новый, назначенный губернатором, стал поощрять единоличников и взяткодавцев. Урожай теперь делили не по степени отношения к труду, а по степени лизания задницы старосте. Кто на сколько себе налижет. В деревне произошёл раскол — десяток богатых сельчан-единоличников полностью скупили земли и теперь остальные могли трудиться только на «избранных». В деревню пришёл голод, и она стала пустеть.
Родители послали Сашку в город — прокормить семейство стало сложнее. Требовались деньги, и много, а на полях работали за копейки днём и ночью. Сашкины сёстры тоже подались в город. Им надо было найти богатых женихов — деревенские мужики стали спиваться и гибнуть, как мухи.
Сашка устроился в охрану к одному городскому барину. Тот неплохо платил, но на молодого богатыря обратила внимание жена барина.
