Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
кровь. Сколько бы чистящего средства женщина ни наносила на поверхности, сколько бы ни терла, невозможно избавиться от здешней сырости, плесени, запаха дороги. Запаха страха. Интересно, как хозяйка сама оказалась в этой стране. Возможно, родилась здесь, судя по превосходному британскому акценту. Я знаю, что у нее большая семья: по вечерам я слышу шум из соседнего дома, где она живет. Приходят и уходят дети и родственники. От этой женщины всегда пахнет специями и хлоркой, будто она только и делает, что готовит или убирает.
Я звоню Люси Фишер и говорю о проблеме в поликлинике. Она извиняется и обещает завтра привезти новые документы. Она держится со спокойствием и деловитостью. Мне нравится, что Люси Фишер о нас заботится. Но тот крохотный всплеск чувств напоминает мне, что она человек, что ее возможности не безграничны. Это меня пугает.
Афра сидит на диване и слушает телевизор. Она выходит из спальни только ради встреч с Люси Фишер, не позволяя себе, пусть самую малость, побыть частью этого мира. Я немного сижу с ней, но потом ухожу во двор и смотрю сквозь забор на сад хозяйки.
Мухаммед был прав. Там так зелено, множество кустов, деревьев и цветов, а еще корзина, кормушка для птиц, небольшой синий велосипед и песочница. Замечаю прудик со статуэткой ангела, держащего раковину, но вода не идет. Наш двор пустой и серый по сравнению с садиком хозяйки, однако на одном из цветков приютилась пчела. Деревянный поддон напоминает о пасеках, об ульях, похожих на гнезда диких насекомых. Помню, как вынимал поддоны и проверял соты. Следил за соотношением популяций пчел-медоносов и притоков нектара. Я должен был знать, где находятся растительные культуры и все планировать для управления колониями и достижения наших целей, ведь мы получали не только мед, но и пыльцу, прополис и маточное молочко.
– Пора тебе перетащить сюда кровать. – Поворачиваюсь и вижу марокканца с широкой улыбкой на лице. – Какой замечательный день, – произносит он, глядя в небо, – а еще говорят, что в этой стране только дожди и бывают.
Вечером в гостиной они с Диоманде играют в виселицу с английскими словами. Это полный провал, но я ничего не говорю и не исправляю правописание, а вскоре к ним присоединяются другие постояльцы. Афганка любит посоперничать; выигрывая, она громко хлопает в ладоши. Мужчина, с которым она постоянно разговаривает, – похоже, ее младший брат. На его волосах слишком много геля, на лице – жиденькая бородка. Оба они очень умные. По вечерам я сижу здесь и слушаю их разговоры на арабском, фарси, английском и немного на греческом.
Я смотрю на спину Диоманде, на крылья, которые я принял за лопатки, – они двигаются под футболкой, а парень время от времени дотрагивается до них, наверняка по привычке. Он постоянно испытывает боль, но его улыбка и смех пронизаны светом. Диоманде спорит с марокканцем о правописании слова «mouse»[7]. Марокканец считает, в нем есть буква «w». Диоманде потирает лоб ладонью. Мои глаза слипаются, все голоса сливаются в один, а очнувшись, я слышу пчел, гудение тысяч работающих насекомых, совсем как раньше. Шум идет снаружи. В комнате сейчас тихо, только перекатывается по паркету стеклянный шарик. На полу сидит Мухаммед.
– Дядя Нури! – говорит он, заметив движение. – Вы так долго спали.
Настенные часы показывают три часа ночи.
– Вы нашли ключ? – спрашивает Мухаммед.
– Ключа не было. Только цветы.
– Вы не там смотрели, – говорит он. – Не то дерево. Нужное – в другом саду. В зеленом. Ключ на маленьком деревце. Я вижу его сквозь дыру.
– Зачем тебе ключ? – спрашиваю я.
– Мне нужно выбраться, – отвечает Мухаммед. – Вы принесете его?
Я отворяю двери во двор, и меня окружает жужжание. Воздух густой и насыщенный, но я не вижу ни одной пчелы. Только темнота и пустота. Мальчик следует за мной.
– Ты слышишь это? – спрашиваю я. – Откуда шум?
– Просто посмотрите в другом саду, дядя Нури, и вы найдете ключ.
Смотрю сквозь дыру, но там так темно, что я едва вижу деревья, не говоря уж о ключе.
– Вам придется перелезть через забор, – раздаются поверх шума слова Мухаммеда.
Постоянное гудение идет сверху, накатывая, словно волны или воспоминания. Я беру лестницу и перебираюсь в сад хозяйки, оказываясь среди бархатных черных силуэтов деревьев и цветов, размытых фигур, шелестящих на легком ветру. Возле стены стоит маленький велосипед, я узнаю очертания песочницы и обхожу ее. Мухаммед направляет меня: он велит повернуть налево, и я понимаю, что он говорил о небольшом кустарнике. С ветки свисает только один ключ, сверкая в лунном свете. Приходится с силой потянуть, чтобы снять его, – он застрял в листве. Потом я приставляю велосипед к забору, возвращаясь в свой двор.
Но Мухаммеда там уже нет. Я захожу в гостиную, закрывая двери и оставляя шум за спиной. Иду наверх, забираюсь в кровать. Афра уже спит, положив обе ладони под щеку. Она медленно и глубоко дышит. На этот раз я переворачиваюсь на спину и прижимаю ключ к груди. Гудение теперь где-то вдалеке. Мне кажется, я слышу
волны
Эгейского моря успокоились к вечеру. Костер погас, а нас подобрало судно, направлявшееся на остров Лерос.
– Я в лодке уже во второй раз, – сказал Мухаммед. – В первый – было страшновато, не думаете?
– Немного.
Я тут же подумал о Сами. Он только один раз садился в лодку, когда мы плавали к его бабушке и дедушке на сирийское побережье, в небольшой городок, стоящий в тени Ливанских гор. Сами боялся воды – он плакал, а я держал его на руках и успокаивал, показывая рыб. Наконец он залюбовался стайкой серебристых рыбешек под поверхностью, глядя на них со слезами и улыбкой. Он всегда боялся воды – даже когда мыл голову, не любил, чтобы она попадала ему в уши или глаза. Сами принадлежал пустыне. О воде он знал лишь по исчезающим ручьям и прудам для полива. Они с Мухаммедом были одного возраста – они бы обязательно подружились. Мухаммед приглядывал бы за Сами как за более ранимым и пугливым мальчиком, а тот рассказывал бы истории. Как же он любил истории!
– Жаль, что здесь нет моей мамы, – сказал Мухаммед.
Я положил руку ему на плечо. Его глаза засверкали, пока он следил за рыбами в море. Афра сидела позади нас на стуле, работник НПО дал ей белую трость, но жена положила ее у ног.
Когда мы выгрузились на берег, нас встречали волонтеры. Здесь выработалась определенная структура. Многим удавалось пересечь границу, так что сотрудники
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
