рождения близнецов пролетели как один день. Жанна сама кормила их грудью. Про чужую женщину — кормилицу она и слышать не хотела. Такая кроткая, милая и не конфликтная графиня становилась настоящим коршуном, когда вопрос касался её детей.
Няню выбирали долго, а пока нашли подходящую, ночи делили на части. Мы с Адорией подключились и не отходили от малышей, давая роженице восстановится.
Ну, вот минуло четыре месяца, Антонио очень настойчиво пытался ползать, а Анжелик лежала на животике, на ковре в детской и наблюдала за братиком, они были неразлучны. Стоило только одного ребенка вынести куда-то, поднимался такой крик, что впору было бежать из дома, или нужно было срочно вернуть их обратно друг другу. Оба кареглазые с длинными черными пушистыми ресницами, с красивой формой бровок, дети, казалось сошли с полотен великих художников.
Затем в доме появились няни, их нам рекомендовал падре. Он прекрасно знал своих прихожан. И его помощь была бесценна.
Итак, наши две няни, графиня Жанна, и сеньора Адория — посвятили себя этим малышам без остатка. Я же в душе ждала, когда они станут больше, что бы играть с ними и через игру обучать тому, что, на мой взгляд, будет необходимо им для выживания в такое непростое время.
Хочу напомнить про нежилое крыло дома с той самой комнатой, что была с сюрпризом, и с башней над ней. Так вот, эта часть здания была закрыта, и как мы говорили окружающим, пока малыши не вырастут, ремонту не подлежала. Ключ был только у меня и сеньора Рикардо.
В комнату, что находилась на втором этаже в башенке я заходила частенько, это было моим увлечением, моим хобби. Эта комната была для меня и ювелирная мастерская, и моя лаборатория, и художественная студия.
Кузнец и сеньор Рикардо, по моим эскизам, справили мне нужные инструменты и небольшие необходимые мне станки для ювелирного дела. А что-то я привезла из путешествия, выкупив у вдовы ювелира оборудование её мужа. Я просидела не один месяц, налаживая и оттачивая работу всей мастерской. Мы что-то доделывали, меняли, доводили до совершенства.
В комнате выложили небольшую печь, в ней я готовила модельный воск из пчелиного воска и стеарина, а стеарин в свою очередь получала из местной мыльной хозяйственной смеси и виноградного уксуса, так же выпаривая их на водяной бане.
Улучшала формулу и пропорции модельного воска, добавляла туда пудру местных красавиц, так как она была сделана из талька и даже пробовала добавить просеянную муку тонкого помола. Бесконечно делая записи рецептов. В общем, в конечном результате получила материал, который долго застывал, при этом вначале был похож на наш пластилин, и это было удобно. Я лепила модель вначале, как общий образ, согласно моим же эскизам и зарисовкам, затем на застывшем за несколько дней ювелирном воске вырезала мелкие детали будущего украшения, готовый прообраз шлифовала до зеркальной гладкости и необходимой точности.
Дизайн моих украшений был более изысканным и утонченным, чем те, что носили окружающие. Он был навеян мне воспоминаниями о тех украшениях, которые я видела, когда то в другой жизни и восхищалась ими.
Самородки, что я нашла в горах, оказались флюоритами. Для огранки минерал подходил он был мягким с широкой цветовой палитрой, а я была очень неопытным огранщиком, и тёмными зимними вечерами, а то и ночами в башенке долго горели свечи. Флюорит меня покорил своими переливами, некоторые экземпляры, найденные мною, были очень достойного, ювелирного качества. Восхищали экземпляры в тёмном, изумрудном цвете, несколько минералов было цвета танзанита, это была яркая фиалка с малиновыми переливами.
Остальные были не однотонными, подчас фиолетовая палитра переходила в бирюзу и чёрный кофе, но при этом самоцветы были удивительной чистоты. Всё, что нашла, я разобрала, классифицировала. Минералы, которые имели ювелирную ценность, огранила на своем мини станке, как же не хватало мне помощника, но доверить, и открыто показать свое производство я могла только сеньору Рикардо. Он — то иногда и помогал мне на станках, а потом, видя как это тяжело, улучшал конструкцию, придумывая всё новые и новые детали с кузнецом.
Ночами и вечерами я чертила эскизы будущих ювелирных украшений, а днём, когда яркий свет заливал комнату, пилила, шлифовала, резала по воску и отливала первые пробы в серебре, что купила в дороге. Так рождалась, моя будущая первая ювелирная коллекция. Хотя это конечно очень громко сказано коллекция, но, тем не менее, весь процесс шёл вручную, а это было очень трудоемко и медленно. В общем, работала не покладая рук.
Первый ювелирный гарнитур я преподнесла графине Жанне и нашим маленьким ангелочкам на их годовщину. Это была цепь с кулоном и обручальный перстень для мамы. А Анжелик и Антонио получили два католических крестика инструктированные самоцветами на шелковых шнурках с маленькой серебряной застежкой. Украшения были из золота, пришлось для этого вытащить из запасов большую золотую монету.
Подвеска и перстень Жанны были выполнены в одном стиле. К гарнитуру подошли минералы цвета танзанита, фиалковые с сиреневыми, голубыми и малиновыми переливами, в крупной огранке, они притягивали взгляд, цепляли, как говорят в народе. Это было дорого и необычно, но графиня была достойна такого подарка. Обручальный перстень, она практически не снимала. Любуясь изделием.
Жанна взвалила на себя очень много хозяйственных вопросов, её этому учили с рождения, девушка аристократка умела вести хозяйство, и этому в монастыре меня не учили. А она знала как спокойно, и с должным достоинством отдавать подробные приказы прислуге. Её беспрекословно слушались. Знала как учесть остатки продуктов, составлять меню, учитывать продукцию с фермы вместе с сеньором Рикардо и излишки отправлять на рынок. У меня от всего этого кругом пошла бы голова.
Дети были присмотрены, няни и слуги держались в строгости, но перебора с этим не было. Графиня была всегда корректна, но тверда в своих решениях. Видя, что творчество меня захватило полностью, давала мне на это время
Постепенно графиня де ла Гутьеррес превращалась в прекрасную мать и хозяйку. А еще она была очень красива, с тонкими благородными чертами лица, с прекрасной фигурой могла покорить любого. После родов графиня быстро пришла в форму, и при этом просто расцвела.
А я считала, что пора нам снимать траур, сеньора Адория создала под ювелирный гарнитур достойный наряд для Жанны. Как же было прекрасно, что под одной крышей нашего такого уютного дома собралось столько творческих личностей.
Итак, наши запасы шёлка слегка поредели, но в одно прекрасное воскресное утро в святой храм вошли женщины в платьях, отшитых в одном стиле, но разных по цвету и содержанию. Это конечно были все оттенки синего серого и белого цвета. Жанна
