у скамейки, смотрели на мальчика, который спал сладким сном, подложив под голову потрепанную сумку. Мальчик, видимо, озяб и свернулся калачиком, зажав руки между коленями.
Милиционер наклонился над мальчиком, толкнул его в плечо. Мальчик открыл глаза, сонно смотрел на милиционера и дворника.
— Выспался? — мирно спросил милиционер.
Мальчик поднялся и протянул руку к сумке.
Милиционер выпятил грудь, поправил широкий ремень на животе.
— Не воображай, что видишь милиционера во сне. Я настоящий. И дворник — тоже.
Мальчик оторопело съежился, осмотрелся по сторонам и вмиг кинулся в кусты. На его пути мелькнула высокая решетка ограды. Он кинулся влево — уперся в стену, бросился вправо — там густой колючий кустарник. Дальше бежать было некуда — тупик. Мальчик остановился.
И тут к нему подошел тот же милиционер и добродушно улыбнулся.
— Зачем убегаешь, зайчонок? Никто тебя не обидит. Приезжий?
Мальчик кивнул головой.
— Пойдем, погреемся. Весь посинел от холода.
Милиционер взял мальчика за руку и повел к вокзалу.
В детской комнате вокзала дежурила молодая женщина Нина Петровна Карпова, которой очень шла милицейская форма с погонами. Она усадила мальчика к столу, налила в стакан чаю из никелированного чайника, подвинула сахарницу и баранки. Мальчик не притронулся ни к чему, отвернув нахмуренный взгляд.
Карпова и милиционер Смирнов вели разговор с мальчуганом.
— Давно путешествуешь? — спросил Смирнов.
Мальчик молчал.
— Отвечай же, — сказала Карпова мягким голосом. — Невежливо молчать, когда старшие спрашивают. Как тебя зовут?
Мальчик шмыгнул носом, ничего не ответил. Смирнов нетерпеливо постучал пальцами по столу.
— Придется задержать, пока не расскажешь, что ты за птица. Так и запишем в протоколе: задержан, как бездомный бродяга.
Мальчик сверкнул обиженными глазами.
— Не имеете права бродягой называть.
— А почему на скамейках ночуешь? — спросила Карпова.
— Я приехал к отцу, — ответил мальчик.
— Почему же он не встретил тебя?
— Откуда ему знать, что я приехал. Он меня не звал.
— А где живет твой отец? — спросил милиционер Смирнов.
— В Москве, — сказал мальчик.
— На какой улице?
— Не знаю.
— Где работает?
Мальчик пожал плечами.
— Мне вообще повидаться с ним надо. Сказали, что он живет в Москве.
Карпова участливо спросила:
— А мама твоя где?
— Давно умерла.
— Как же ты про отца узнал? — спросил Смирнов.
— Люди сказали. Отец и сейчас живой, в Москве находится.
Карпова положила в стакан сахару и подвинула мальчику.
— Возьми баранку.
— Я ничего не хочу, — угрюмо отодвинул он стакан.
— Как же тебя зовут?
Мальчик молчал.
— Д-да! — сказал Смирнов. — Не оригинальный ты сочинитель. «Мама померла, папа живет в Москве!» Разжалобить хочешь?
Карпова перебила Смирнова.
— Выключите, пожалуйста, чайник, товарищ Смирнов.
Смирнов молча выдернул штепсель, сочувственно сказал мальчику:
— Да ты ешь, не стесняйся. Небось голодный. На вот конфету, возьми.
Он достал из кармана конфету, дал мальчику. Мальчик взял ее в руку, но не стал есть. Карпова подвинулась к мальчику.
— Может, тебе наврали, а ты и поверил?
— Не наврали, правду сказали, — настаивал мальчик.
— Откуда приехал?
— Ну, оттуда, где жил.
— Как называется местность?
— А зачем вам? Я не знаю.
Смирнов шумно вздохнул.
— Вот так фокус. Не знает, как называется город, где он живет!
— А может, это деревня? — сказал мальчик.
— Ну, хоть и деревня, есть же у ней название?
— Если бы помнил, сказал бы. Все вылетело из головы.
Смирнов скептически усмехнулся.
— В эту сказку я тоже не верю, — сказала Карпова. — Ты не похож на беспамятного.
— Ваше дело не верить, а я точно говорю. Я вон, это самое, головой ударился в поезде, об полку. Аж искры из глаз посыпались… и память отшибло.
Смирнов шутливо причмокнул губами.
— Даже имя свое забыл?
— Ага, — кивнул мальчик.
— Если знаешь фамилию и имя-отчество отца, можно найти, где он живет. Помнишь, как отца зовут?
— Забыл, — сказал мальчик. — Как стукнуло по голове, все из памяти выскочило.
Карпова улыбнулась мальчику.
— Хитришь ты, по глазам вижу. Так все и выскочило из головы?
Юра прятал глаза, молчал.
— Да чего от него ждать? — махнул рукой Смирнов. — Все выдумал, и шишки никакой нет.
— Какой шишки? — спросил мальчик.
— А на голове. Об полку, говоришь, ударился, всю память отшибло, а никакой шишки нет.
Смирнов ощупал ладонями голову мальчика.
— Все на месте.
Карпова сделала последнюю попытку расположить к себе мальчика.
— Так что же, дружок, скажешь, как тебя зовут?
Карпова встала из-за стола, прошлась по комнате, оглядела мальчика со всех сторон. Он упрямо молчал.
— Придется поместить тебя в детский приемник. Поживешь там, может, что-нибудь вспомнишь. Или ты уже вспомнил, как зовут отца?
Мальчик колебался, но не проронил ни слова.
— Ну, говори же, вспомнил?
— Нет, — упрямо сказал мальчик. — Не вспомнил.
В детском приемнике Юру отвели в баню, выдали чистое белье.
Мылся он с двумя незнакомыми мальчишками, которые также были задержаны в это утро на других вокзалах. Один из них, Мишка, круглолицый, низкого роста, с большими ушами, а другой — Димка — высокий и тонкий, с узким лицом и длинным носом. Они с удовольствием намыливались и плескались теплой водой, осторожно перекидывались словами, как заговорщики.
— Совсем раскололся? — спросил нашего героя длинноносый.
— Чего?
— Раскололся, говорю? Все о себе рассказал?
— Не-е, — хитровато подмигнул Юра.
— Толково! — похвалил его круглолицый.
— Один раз я все рассказал контролеру в поезде, — шепнул ребятам Юра, — а он взял и в милицию донес. Меня враз зацапали и хотели домой отправить. Повели на станцию, темно было. Потом уложили спать, утреннего поезда дожидаться. Да я не дурак, деру дал — и будь здоров. На подножку другого поезда скакнул и — айда в Москву! Целая история была.
— Законно! — засмеялся Мишка, натираясь мочалкой.
— Ты им ври побольше, — посоветовал Димка. — Не признавайся, как зовут и откуда приехал. У них такая привычка — сразу домой отправлять. Меня самого два раза ворочали, теперь я не дурак. Другую фамилию придумал и такую историю расскажу, слезами зальются.
— Я к отцу приехал, — сказал Юра ребятам. — Искать его буду.
— А чего он ховается? От алиментов бегает?
— Да нет. Я у тетки жил, а мать умерла.
— А я от батьки сам убежал, — сказал Мишка. — Он пьяница и всех нас бьет чем попало. Гляди, какие узоры разрисовал!
Мишка показал рубцы на своем теле.
— Ого!
— Теперь-то я навру, будь спокоен. Пока разберутся, поживу на казенных харчах. Без вранья до своей цели не дойдешь, точно знаю. Накидай им в уши всякой брехни, пока будут голову ломать, ты в Москве задержишься, выскочишь за ворота и батьку найдешь.
Умытые, свежие мальчики в чистой одежде направились в общежитие, где пожилой воспитатель с усталым лицом, в очках, спокойным голосом поздоровался с ними и сказал:
— Садитесь, рассказывайте,
