позыв. Перед глазами встает лицо отца. Его руки на ремне. Лучше не спрашивать того, что не нужно, и не желать вещей, тебе недоступных. Но твое сердце вопрошает, а тело желает.
Пока ты спускаешься по лестнице, то замечаешь, что эти прогулки становятся длиннее. Ты используешь металлические ключи, исследуешь шкафы. Узнаешь о своем муже все больше и больше. Однажды спрашиваешь, что стало с женой, о которой он отзывается с большой теплотой. Его глаза полны грусти. Он говорит, что не уверен. Надеется, что сейчас она в лучшем месте. И ты веришь ему, хотя и не понимаешь.
Ночью он спит, а ты таращишься на балдахин кровати. Вышивка в свете свечи кажется черной, как железная поковка. Ты знаешь, что она цветная, но то днем. Сейчас же тени собираются под потолком, и твои мысли путаются. Что случилось с его женами, и случится ли то же самое с тобой? Ты и вполовину не так хороша, как другие женщины, и ты знаешь это. Всегда знала. Твои волосы, твои зубы, твое лицо. Когда пришло первое кровотечение, в комнату зашел твой отец и осмотрел тебя. Ты стояла перед ним, трясясь в одной сорочке. Он обошел тебя кругом. Указал на все твои недостатки. Слуги их записали.
Ноги волосаты.
Лицо напуганное.
Нос клювом, с перемычкой странной формы.
Мелкие зубы.
Губы потрескались.
Кожа рябая.
Бедра мраморные (слишком ярко проступают вены).
Живот непропорциональный.
Пупок несуразный.
Ягодицы и груди ассиметричные.
Он не спрашивал, как ты училась. Ты знала, что ты лишь вещь на продажу. Советники записали все его замечания. Твою одежду перешили так, чтобы она скрыла те недостатки, что могут скрыть наряды. Твои плечи тяжелы, живот – пуст. В тот день от ужаса ты даже есть не могла.
Когда он касается тебя так нежно, как будто ты бесценная вещь, ты ждешь, что он раскроет наконец глаза и увидит тебя такой, какая ты есть. Ты думаешь о других его женах, их волосах и запахах. Ты гадаешь, кем они были, как выглядели. Ах да, ты их ненавидишь. За то, что были чем-то большим, и это тогда, когда ты чувствуешь себя ничтожной.
Вы уже исходили замок вдоль и поперек, но последний ключ так и не нашел своего пристанища. Он не упоминает о нем, и ты тоже. Вы хорошо проводите время. Вместе гуляете, разговариваете или молчите. Ты все меньше и меньше думаешь о его женах и все больше о своем будущем. Тебе бы хотелось научиться управлять таким домом, как этот. Ты наблюдала за экономкой и горничными. У тебя есть несколько идей. Ты спрашиваешь у него, он смотрит на тебя и кивает. Ты начинаешь учиться и понимаешь, что это радует тебя. Ты тихо расставляешь вещи в соответствии со своим вкусом. Тебе не хочется анфиладу комнат, украшенных портретами и цветами. Ты хочешь, чтобы в каждом бельевом шкафу была веточка лаванды. Ты жжешь шалфей в спальне. Пытаешься защитить то, что твое. А этот замок теперь твой. Это ты высекла его из камня. На это ушло время.
Ключи на твоем поясе. Около бедра. Ты могла бы запереть его в комнате или запереть ворота замок, оставив его снаружи. Все, как тебе захочется. Ты заплетаешь его бороду в косы по утрам, твои руки теряются в темно-синих прядях. Он выглядит все меньше и меньше как пират, все больше и больше как друг. Он олицетворение уюта, которого ты раньше не знала. Твое лицо спрятано у него на груди. Вы так близко. У тебя есть он, и ты держишься за него, пока плывешь по течению.
Проходит время.
Дни и месяцы.
И даже годы.
За окном темно, когда он тебя будит. Мелькает перед глазами, поднимается с постели и одевается в мгновение ока. Ты натягиваешь платье. Он тянет тебя за руку. Ты никогда не видела у него такого лица, будто никогда его не встречала. Перед тобой старый, грустный незнакомец. Но ты любишь этого мужчину. Он говорит тебе, что пришло время. Ты не знаешь, что это значит. Ты не понимаешь. Он смотрит на тебя. Протягивает к тебе открытую ладонь, на которой лежит крошечный ключ. Ты берешь его за руку, он тянет тебя к маленькой винтовой лестнице, ведущей наверх, потом еще к одной. Так вы оказываетесь почти под самой крышей. Ваш путь заканчивается невысокой дверью. Муж дает тебе ключ – очень холодный и размером с сережку. Его дыхание прерывисто, а голос мягок: «Тебе нужно открыть ее, любовь моя. Мне жаль».
Ты открываешь, ожидая, сама не зная чего. Сломанные жены-вещи исчезли задолго до этого дня, ты знаешь, что за человек твой муж. Как он способен околдовать женщину. Как он помогает тебе почувствовать себя храброй. Есть вопросы, которые ты задала, а есть те, что ты замолчала. Ты позволила себе расслабиться. Ты забираешься в узенький проход, он ступает за тобой, согнувшись в три погибели. Когда проход расширяется, ты понимаешь, что у тебя вспотели ладони. Ты вытираешь их о свою юбку и практически чувствуешь пятно, которое осталось после этого.
Потом он зажигает свечи, одну за другой. Они обрамляют комнату. Глубокую и темную. И кровавую. Все равно что зияющая пасть.
И одно за другим ты различаешь тела. Висящие на крюках и в толстых петлях под потолком, безжизненно раскинувшиеся в креслах. Шесть… нет, семь тел в глубине. Они похожи на гроздья винограда, темные и пустые.
– Что это? – спрашиваешь ты его. – Что это такое?
Ты видишь, что у тел его глаза. Его нос. Его лицо.
Он смотрит на тебя. Его лицо очень спокойное и очень грустное.
– Я надеялся, что тебе никогда не придется этого увидеть.
Ты просишь его:
– Расскажи мне.
И он рассказывает про смерти, одну за другой, которые он претерпел от рук людских.
– Моя мать была ведьмой. Во мне ее черная кровь. Я всегда возвращаюсь. Сам не знаю почему. Это неправильно. Что-то во мне неправильно. Я постоянно умираю и вместе с тем не могу окончательно покинуть этот бренный мир.
В первый раз, когда это случилось, он был женат на одной прекрасной девушке. Они были молоды. И очень счастливы. Ее отец пришел, чтобы уладить земельный вопрос. Они начали драться, его ранили, он упал без сознания. Очнулся в комнате рядом с трупом.
А когда он посмотрел, то узнал в нем собственные черты. Это был он сам. Тело было его, глаза открыты, а на голове зияла страшная рана.
Во второй
