всегда есть кому следить, – говорит тебе муж. – Куда бы мы ни отправились, повсюду есть глаза». Его большой палец выводит круги на твоей руке. И ты смотришь прямо на него. Вскидываешь голову, чтобы впитать каждую его деталь.
Ты начинаешь тщательнее выбирать платья по утрам. Перебираешь свои наряды. Размышляешь, какую ткань хочешь почувствовать на своей коже сегодня? Какой цвет принесет большее удовольствие, когда ты опустишь взгляд к коленям? Он сворачивается рядом с тобой в постели. Ты привыкаешь к его теплу по ночам. Однажды утром просыпаешься, а твоя нога тесно прижата к его. И сделала ты это не из чувства долга или страха. Нет, ты чувствуешь что-то иное. Вот только названия этому чувству не знаешь. Может быть, это и есть магия. Результат какого-то заклинания.
Прогулки и разговоры продолжаются, как же иначе? Ты проводишь время в библиотеке с книгами. Ты можешь пощупать каждую из них, большую и маленькую, насладиться тяжестью кожаных переплетов. Они все для чтения. Тебе нравится видеть пометки на полях, маленькие подписи. Замок Синей Бороды постепенно становится для тебя родным. Шум кухни, лиловый оттенок стен гостиной – все уже так хорошо, до мельчайшей детали знакомо. Вот только все комнаты здесь в разных стилях. Ты пересчитываешь их и думаешь о его женах. О тех, кто был до тебя.
Тебе не нравится думать о них, о тех женщинах, что его знали. Что его имели. От них остались следы… Пыльная мандолина и ноты. Незаконченная вышивка в корзинке. Рыжие волосы на расческе, запах чайной розы от набора для письма в кабинете. Они – коллекция красивых, изысканных вещиц.
Ты разглядываешь себя в зеркале. Свое лицо, фигуру, глаза. Ты средненькая, даже ближе к некрасивой. В твоих формах нет изящества. Вкус твой не изыскан, а сама ты не слишком умна. Тебе никогда не хотелось заслужить одобрения или получить мужское внимание. Ты не владеешь женскими уловками. Твой смех не звучит как перезвон серебряных колокольчиков, твои руки не пахнут духами. Но он никогда не говорит о них, других женщинах. А тебе хотелось бы набраться смелости и спросить.
Ты не знаешь, как бы он поступил в этом случае. Ты представляешь руки своего отца на шее своей мамы, на ее лице. Есть немало способов, помогающих за закрытыми дверями воспитать женщину. Так спрашивать или не спрашивать? Тебе не хочется быть предметом поучений. Не хочется бояться его рук. Ты едешь на лошади вокруг замка. Смотришь на стены. Какие они толстые и крепкие. Покинуть такое место сложно. Будет неимоверно трудно вернуться домой. Твои руки лежат на мягком животе. Сегодня опять потекла кровь. Тебе нужно взяться за дело.
Ты просишь слуг подготовить другую комнату, но он приходит и спрашивает, почему. Ты, запинаясь, объясняешь, используя метафоры. Сады, цветки, стены… Он смотрит на тебя. Говорит, что привычен к виду крови. И ему бы хотелось твоей компании сегодня ночью. Он не сразу покидает комнату. Ты начинаешь собирать свои вещи, чтобы пойти за ним. Его рука сжимает твой локоть.
«Мне бы хотелось твоей компании, – снова говорит он, – но я ее не требую. Если тебе хочется поспать одной, то…»
Он делает паузу и показывает на кровать. Его щеки очень розовые в контрасте с бородой. Ты улыбаешься ему. Понимаешь, что он смущен. Ты снова улыбаешься. Его лицо как книга, которую ты научилась читать. И это приносит наслаждение. Чувство теплоты. И власти. Ты касаешься рукой до его щеки. Твой муж улыбается.
Перед тем, как лечь спать, ты расчесываешь волосы, заплетаешь их в тугую косу. Муж останавливает тебя. Расплетает косу. Начинает заново. Аккуратно завязывает ленту. Твоя коса мягко падает на одно плечо, мелкие и крупные пряди переплетаются в кажущемся беспорядке. В таком же, как и его борода. Он спрашивает, нравится ли тебе, и да, тебе нравится. Ты улыбаешься его отражению в зеркале. Его глаза искрятся такой же теплотой, какая исходит от него в постели.
Каждый человек делает свой выбор. Ты чувствуешь, как выбираешь, что тебе нравится этот мужчина. Твоя ладонь на его теплой спине, когда он спит. В нем так много крови, думаешь ты. Особенно по сравнению с тобой. Твоя кожа прохладная, как мрамор. Ты всегда была чуть холодна. Твои руки перемещаются на твою собственную плоть. Совсем не так приятно. В себе самой не найдешь уюта.
Ты начинаешь тщательно исследовать замок. Комнату за комнатой, осматриваешь их снизу доверху. Погреба, полные вина, старые темницы… В них нет цепей. В доме отца висят цепи, которые используют до сих пор. Здесь же стены чистые и пустые. Есть обитые железом двери, но они открыты. Ты пробираешься внутрь, сидишь на низкой перекладине.
Дверь закрыта. В ее середине маленькое отверстие. Ты не чувствуешь себя как-то иначе. Все так же. Ты встаешь, разглаживаешь складки на платье. И продолжаешь. Ключ за ключом, ключ за ключом. Ты редко находишь запертую дверь в замке. Иногда тебе кажется, что заперто, но ты быстро выучиваешь одну уловку – особый способ, которым нужно потянуть за ручку, подергать, чтобы замок наконец щелкнул и дверь открылась. Бесполезная связка ключей бренчит на талии.
Он спрашивает тебя за ужином: «Что ты делала, жена?» Ты отвечаешь. Он спрашивает, что ты видела. Ты рассказываешь о том, как сидела в темнице. О мягкой тишине винного погреба. О жестком поле кухни. О приятных запахах. Он говорит, что, похоже, тебе здесь нравится. И это правда. Тебе нравится. Ты улыбаешься ему.
В следующий раз, когда ты отправляешься исследовать комнаты замка, он идет с тобой. Рассказывает тебе истории. О том или ином жителе. О гостях, что к нему приезжали, о том, что они приносили, что любили, что ели, говорили, что замечали. Ты видишь комнаты глазами сразу нескольких людей. Как будто он сделал из тебя насекомое с фасеточными глазами, чтобы ты посмотрела на вещи с разных сторон одновременно.
В некоторых комнатах он говорит о своих женах. Называет имена. Персефона. Гортензия. Селия и Мэри. Уинтер. Бэт. Он говорит о них в прошедшем времени. Ты замечаешь это, и каждый раз как будто кость застревает у тебя в горле.
Его глаза на них. Им он улыбается своей кривой улыбкой. Они чувствуют его жар. Ты не та, кого желают люди. Ну, или, по крайней мере, ты к этому не привыкла. Ты рада, что он тебя желает. Говорит с тобой о разных вещах. Ты чувствуешь, как вопросы поднимаются в твоем горле, как рвота, но подавляешь
