Несмотря на то, что каждый член отряда занимался чем-то своим, и в предрассветном прозрачном воздухе витала некая напряженность, они воспринимались как единое целое, как семья. Ведь в любой, даже самой дружной семье, бывают размолвки. Это нормально. После побега с Майей, отец пару дней не разговаривал с Ри, и Мельзинга, к которой его отправили в наказание, была единственной собеседницей. Придирки и звонкое хлопанье по неуклюжим рукам — как же давно это было…
Кос прилег у кострища. Из скомканного шерстяного одеяла, под которым, укрывшись с головой, на корточках сидела Ло, торчали протянутые к огню руки. Матаара, после того, как напоил и расчесал илори, принялся перебирать свои топорики. Это были уменьшенные копии колуна дровосека. Инзима же присел поодаль и затачивал длинные, изогнутые кинжалы. Заметив интерес Ри к своему оружию, он гордо представил:
— Кукри. Пустые. Для души. У меня есть такие же гвиртовые. Кос подарил. Их затачивать не надо. А мне нравится. Поэтому оставил себе и пустые. Если заботишься о ножах в Тишину, ножи позаботятся о тебе в Охоту.
Ри присел рядом, любуясь искусной резьбой на белой рукоятке. Убедившись, что их не услышат, он попросил Инзи:
— Расскажи о Лодисс.
— О Ло? Да что я о ней могу рассказать? Начало истории небоглядов одинаковы. Близнецов выкупают. Или крадут. Прямо из дома. Еще в младенчестве. Родить близнецов — накликать беду на свою семью. Иногда родителям удается спрятать детей. Но рано или поздно предназначение находит их.
— Как? — Ри неосознанно вздрогнул всем телом, представив ужас родителей, потерявших крохотных малышей.
— Кто ж знает. Небогляды, как и ныряльщицы, берегут свои тайны. Старательно. Передают от молодых — старым. От опытных — новичкам. Вот как ныряльщицы гоэм так надолго задерживают дыхание? Никто не знает. Как небогляды узнают место падения каргов? Непонятно. Карты помогают. Но как?
— Но кто-то же пытался узнать?
— Зачем? Если ты сам не кузнец — не спрашивай кузнеца о его кузне. Даже у странствующих судей в кодексе прописано: небоглядов и ныряльщиц об их ремесле расспрашивать не моги!
Ри был немного расстроен, что о небогляде, которая уже как минимум дважды решила исход его судьбы, не удалось узнать почти ничего. Инзима, будто почуяв разочарование Ри, добавил:
— А наша Ло — лучшая в Старых землях. Даже не представляю, чего стоило Косу раздобыть ее. Рассказывает он без подробностей. А ведь в подробностях весь смак истории. Даже…
И тут раздался хриплый ор командира:
— Гаси огонь! Живо!
Инзи бросился с бурдюком к воде.
Возле костра корчилась, укутанная в одеяло, небогляд. Ее, лежащую и брыкающуюся, будто ногами избивали невидимые враги.
Ри растерянно таращился лишь мгновенье, потом ринулся к Ло.
— Не трожь ее! — заорал Кос, и парень шарахнулся назад.
Прибежали Инзима с Матаарой и потушили костер, залив его из кожаных бурдюков.
В звук шипения от углей вплелся скрежет костей и нечеловеческий, приглушенный стон, исходящий от затихшего покрывала. Ри от затылка к макушке погладила заиневшая рука мертвеца.
Теперь было слышно лишь тяжелое и частое дыхание Ло.
— Мелин, — чуть слышно произнесла она, отдышавшись.
Это слово в сердце каждого охотника усилилось стократно, заставив ожить и трепыхаться уже приготовившийся к покою комок мышц под ребрами.
Кос еле разлепил высохшие губы:
— Где?
У Инзи даже глаза прослезились. А Мат, как стоял с выпотрошенным бурдюком, так и присел в высокую траву.
— Гиз-Годолл.
— Сучий потрох! — выругался Кос и смачно сплюнул. — Шенкарок видно издевается. Каржий ублюдок! Ненавижу! — адресовал он последний возглас небесам. Потом успокоился, отряхнулся от репьев и скомандовал: — Собираемся немедля!
— В лес Гиз-Годолл? — ошарашенно переспросил Инзима. — А как же?…
— Что? — рявкнул Кос, зло сверкнув глазами. Он уже запрягал илори. — Волки размером с лошадь? Каким еще сказкам ты веришь? Разве я похож на трусливого мальчонку, которого на пути к мелину остановят глупости?
Инзима закусил губу и молча вложил кукри в ножны.
— Далековато, — выразил здравое сомнение Матаара.
— Придется сделать крюк. — На верного друга Кос не кричал. — Но к закату должны добраться. Если не пожалеем бедняг. — Он ласково погладил по мощной шее Деловушу, и та отозвалась гортанным коротким фырчанием. — Там ночь переждем и за дело.
— Главное, чтобы за день нас не опередили, — согласился Мат, снаряжая Полоску. — А ночью в лес никто не сунется. Только вот придется расстаться кое с кем здесь…
Командир прищурился, глядя то на Ри, то на одевающуюся торопливо Лодисс.
— Только тормозить нас будет, — напирал Мат. — А если место почуют другие… Он же первым…
— Сама с ним нянчишься, — жестко бросил Кос, обращаясь к Ло.
Небогляд коротко кивнула, проверяя затянутые ремешки, заколола последние остроконечные спицы в пучок волос и свистом подозвала Узелка. Невозмутимая и решительная, она не удостоила Ри и взгляда. И только Инзи успокаивающе похлопал его по плечу, всколыхнув и без того тревожное волнение.
— В дорогу! — прикрикнул Кос, самодовольно ухмыляясь.
Тропа Пото
Каждый в Старых землях знает, что Отэранги зол на людей и что рано или поздно Туманное ущелье завалит, и валуны погребут под собой всех, кто осмелится ночевать, почивать или просто отдыхать в одном из многочисленных постоялых дворов Атаранги, насаженных на узкую дорогу, как сушеные грибы на нить. Но кого это знание хоть раз останавливало? Местные смеются: «Умереть можно и от вывиха ноги. Даже искупавшись в реке, где самое глубокое место по колено, у тебя больше шансов утонуть». Такой легкомысленный подход успокаивал многих, но бывалые-то знали, утонуть в мелкой речке — шансы весьма не малы.
Обычно в Атаранги шумно во время завершения Охоты и начала Тишины — сезон пьяного кутежа, карглека и любовных утех с местными распутными девицами. Но когда селение посещают опасные путешественники, вот как сейчас, то привычный гомон, трескотня и базарная суматоха утихают и прячутся по закуткам. Охотники, задержавшиеся тут, стараются зазря не высовываться. Они же имеют право отдохнуть после ночи безудержного веселья! И пусть, объединившись, они и способны дать отпор даже каргхару с мелином в смертоносном клинке, но у охотников не было и быть не могло такой привычки: объединяться. Разрозненные отряды бились за небесные камни, никогда не договариваясь с коллегами по каржьему цеху. В Охоту они все были друг другу враги. И худший враг в Старых землях — это Коган Халла со Жнецом и отрядом отъявленных головорезов.
Они неторопливо въехали в Атаранги еще днем. Грязный вол тянул повозку с клеткой, в которой на соломе сидели двое чумазых, продрогших ребенка. Колеса шатались, вол еле держался на ногах.
