Энни засмеялась.
– Танака – Купидон, да?
– Похоже.
Снова повисло молчание. Энни села на краешек кресла.
– Итак, – сказала она оживленно, – что ты собираешься делать? Снести этот дом и построить пансионат, который он хочет?
– Что-то похожее.
– Могу поспорить, что результат будет впечатляющим.
– В любом случае – сносным, – сказал Чейз, прислоняясь к стене и складывая руки.
Энни улыбнулась.
– Не скромничай, Чейз. Я знаю, что твоя работа высоко ценится. Мне все время попадается в газетах твое имя – то есть название компании. Ты достиг очень многого.
– Говорят. – Его тон был спокойным, как и улыбка.
– Разве ты не счастлив?
– А ты?
Она взглянула на него. Почему он не ответил? Конечно, она счастлива. У нее есть дом. Ее дело. Друзья. Интересы. Жизнь, которая ее устраивает, а не та, где она играла заданную роль.
– Энни?
Она подняла глаза. Чейз подвинулся ближе. Если бы она захотела дотронуться до него, ей надо было бы только протянуть руку.
– Ты счастлива?
Она хотела ответить «да». Сказать ему то, что говорила себе, – что ее жизнь обрела форму и смысл.
Вместо этого ей вспомнилось, как прекрасны были его поцелуи. Захотелось сказать ему, что, хотя она создала себе хорошую жизнь, в жизни этой существует пустота, о которой она даже не подозревала до тех пор, пока не оказалась в его объятиях во время танца.
Но глупо было бы говорить такое. Чейз вычеркнут из ее жизни, а она – из его. Они оба так решили.
– Да, – сказала она и с деланной веселостью улыбнулась, – конечно, я счастлива. Никогда в жизни не была так довольна.
Глаза Чейза затуманились.
– Конечно, – вежливо произнес он, – ты счастлива. У тебя есть твое дело и жених.
Энни кивнула.
– Ты ведь тоже?..
– Да. И я тоже.
Они посмотрели друг на друга, и Чейз пошел к двери.
– Ну ладно, – произнес он оживленно, – пойду-ка проверю холодильник. Надеюсь, там найдется достаточно еды для нас двоих.
– Значит, здесь есть все блага… Если бы ты сказал мне, что мы окажемся на острове вдали от цивилизации, я бы представила себе однокомнатную хибарку с газовой плиткой на крыльце и удобствами на заднем дворе.
Чейз улыбнулся.
– Вроде местечка, которое мы с тобой снимали тем летом, когда поженились? Помнишь? Душ на улице, деревянный туалет без слива…
Энни засмеялась.
– Разве можно забыть? Мы купили эти смешные наборы кастрюлек и сковородок и спальные мешки…
– Господи, какие мы были глупые, – произнес Чейз, тоже смеясь. – Потратили несколько часов, стараясь застегнуть мешки так, чтобы из двух получился один, потому что не могли спать отдельно… – Его голос замер. – Черт возьми, – тихо пробормотал он, – я не вспоминал об этих днях много лет.
И она тоже. Воспоминания заставили сжаться горло.
– Пожалуй, пойду умоюсь, – сказала она. – А потом… а потом, может быть, выйду погулять. Просто проветрюсь. Полет был таким долгим, и вся эта суета…
– Да, конечно, – сухо произнес Чейз. – Иди. Умойся, пройдись, делай что хочешь. А я проверю запасы.
– Я вернусь через несколько минут, помогу тебе. – Она коротко засмеялась. – Была бы у меня расческа или хотя бы губная помада…
Чейз хотел сказать ей, что ей не нужны ни расческа, ни косметика, потому что она самая прекрасная из женщин, которых он когда-либо знал.
К черту, подумал он и, открыв дверь, выскочил в холл. Нужно держаться подальше от искушения.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Чейз посмотрел на часы.
Да, огорченно подумал он, гостиница мистера Танаки не так уж совершенна. К его удивлению, холодильник и морозильная камера оказались совершенно пустыми. Должно быть, кто-то освободил их, готовясь к сносу дома.
К счастью, в буфете кое-что нашлось, и Чейз приступил к приготовлению импровизированного ужина. Начал чистить картофель и лук, но мысли его витали где-то далеко. Пятнадцать минут назад он слышал, как входная дверь открылась, затем захлопнулась. Значит, Энни ушла на прогулку.
Может быть, пойти поискать ее?
Конечно, на этом острове бояться некого. Дикий и уединенный, здесь ей не могут угрожать хищные животные… ни медведи, ни койоты…
Ну, возможно, тут есть змеи, хотя вероятность встретиться с одной из них на аккуратной гравийной дорожке, пересекающей остров, крайне мала.
Разве что пауки… Здесь явно водятся пауки, он видел несколько первоклассных экземпляров, когда Танака в первый раз привез его сюда. Размером с кулак ребенка. Но совершенно безобидные.
Просто Энни ужасно их боится.
Он обнаружил это той зимой, когда получил свой первый по-настоящему крупный контракт. По пути домой, после того как сделка была заключена, он остановился, чтобы купить Энни коробку шоколадных конфет. На углу у метро мальчишка продавал красные розы; Чейз выбрал самую лучшую и вдруг увидел через дорогу туристическое агентство. В окне красовался большой плакат, призывавший: «Посетите Виргинские острова!»
Под этой надписью была фотография улыбающейся парочки, державшейся за руки и влюбленно глядящей друг другу в глаза.
Чейз не стал медлить. Он перебежал улицу и влетел в агентство. Скучающий служащий поднял голову от обшарпанного деревянного стола.
– Мы уже закрываемся, – сказал он, – почему бы вам не прийти завтра и…
– Этот плакат, в окне… – Чейз был полон нетерпения. – Сколько это будет стоить для меня… поехать вместе с женой на Виргинские острова?
Служащий посмотрел на розу в его руке, на коробку конфет под мышкой, на него самого, такого юного, горящего нетерпением, хотя и усталого. В хлопчатобумажной рубашке, джинсах и рабочих ботинках. Служащий вздохнул, но что-то похожее на улыбку мелькнуло на его лице.
– Проходите, присядьте, – сказал он. – У нас есть два-три варианта, которые могут вас заинтересовать.
В этот вечер Чейз вернулся домой к Энни с великолепной красной розой, коробкой конфет, контрактом и… забронированным номером в гостинице на острове Сент-Джон.
Ни рекламный плакат, ни служащий агентства не преувеличили красоту островов. Даже сейчас он помнил то потрясение, которое они испытали, в первый раз увидев бледное небо, белый песок и кристально чистую голубую воду.
– Море такого же цвета, как твои глаза, – прошептал он, держа Энни в объятиях в ту первую ночь в их чудесной хижине на берегу. Конечно, по сравнению с этим дворцом тот дом выглядел лачугой, но как же счастливы они были там!
