– Уважаемый Агав, вы давно занимаетесь поставками кормов? – мужик уверенно кивнул. – И хотели бы продолжить и впредь этим заниматься?
Не нужно быть менталистом, чтобы понять, что за мысли крутятся в голове удивленного поставщика: чьими милостями эта тень человека с магическим жетоном вдруг стала такой уверенной, с какого переляку она барыней держится? Какое дело ей до него, простого возницы?
Ольга не стала дожидаться, пока снабженец додумается до парочки заковыристых грубостей. Ишь как семидневная щетина на впалых щеках дыбом встала.
– Уважаемый Агав, вы гарантируете, что корм нынче хорош? – в ответ кивок. Не то чтобы уверенный, но утвердительный. – И также хорош, как был вчера?
Есть!
Мимолетный, но испуг. Агав знал о странных примесях в нгурулий корм! Пашка враз набычился и сделал шаг вперед, но Оля остановила.
– Вчера, уважаемый Агав, один из нгурулов поранился во время еды. Не стану вас запугивать, ущерб невелик.
Пашка недовольно фыркнул – пожалела потравщика. А Оля действительно пожалела – все в облике возницы кричало о крайней нищете: и тряпичные голенища, которые аккуратно притачали к грубым кожаным галошам, и обтрепанные рукава старенькой, но чистой куртёшки – подобии борцовского кимоно. «Даже без пуговиц», – остро посочувствовала Ольга. Покупные пуговки денег стоят, а самодельные – больших трудов.
– Давайте сделаем так, – продолжила она, поняв, что Агав предпочитает отмалчиваться, – вы мне сами честно покажите, в каком мешке корм испорчен и объясните – почему. Тогда вам, как положено заплатят за все неиспорченное. Обещаю.
– Заплатят?! – взревел возница раненым медведем. – Заплатят?! Да мы скорее пуйфиней жрать начнем, чем вы заплатите! – Агав одним движением распахнул куль с кормом, порвав кожаную завязку.
«Третий по счету мешок», – зачем-то отметила для себя Ольга. – «Эк его пробрало, если он кожаный шнурок, как нитку, порвал».
А возница ухватил личинку голыми пальцами и сунул ее Оле под нос:
– Хочешь попробовать? А может деткам своим сваришь? – Агав орал еще что-то злое, тыча и тыча белесой гадостью в сторону привратницы, возомнившей себя начальством.
«Так значит эти хрущи-переростки называются пуйфины», – отметила Ольга, неимоверным усилием удерживая свое тело на месте, чтобы ни на миллиметр не уклониться от грязной руки и не выказать неприязнь. «Терпи, Оля», – приказала она себе, – «мужику нужно проораться. Потом легче будет договориться». Нервы сдали у Пашки – мгновение, и наглый, как ему казалось, мужик взвыл от боли в вывернутой за спину руке. Пашка его еще и о стену приложил, вышибая дух. Оля фыркнула на эти мужские игры, испытывая одновременно и досаду – теперь разговор пойдет труднее, и благодарность – не стерпел, мой хороший, заступился.
– Все, Павел, отпускай. Уважаемый Агав больше не будет глупить. – говорила специально на местном, чтоб мужик понял, а Павел осознал – все официально. Потом сообразила – он же еще не знает о ее новом статусе.
– Хорошо, госпожа туэ, отпускаю. – ан нет, знает! Не иначе, как попечитель из себя информбюро изобразил. Отличненько. Но как не вовремя!
Раим Оракулович таки оказался прав – Ламс виновен, хотя и косвенно. Нет, не так. Ламс был первопричиной. Нет-нет, приказов шельмовать с кормами он не давал. Зачем? Просто не платил. Точнее, платил, но через три раза на четвертый.
– Так чего вы работали, раз без денег? – встрял Пашка со всем юношеским демократическим пылом. И разом осекся – вспомнил свой собственный опыт в мурлычке.
– Разве не знаете? Под клятвой мы. – ответом ему был бешеный рев нгурула. Так басовито трубить мог только Свап. Тырю пригнуло звуковой волной и она выплеснула испуг на новых друзей. Оля и Пашка переглянулись – оба поймали одну и ту же картинку: лавэ с перекошенным от ярости лицом долбит кулаком в стену, а вожак, встопорщив все что можно, изображает из себя иерихонскую трубу – стравливает эмоции, которые не смог выплеснуть его наездник. На пару секунд зависла, а потом – щелк-щелк – поняла: люди, которые занимаются кормами просто не могут не сделать свою работу, заплатили им или нет. Магия, чтоб ее! От этого и взбесился лавэ.
Что там подумал о ее невежестве Агав, было как-то все равно. Главное, что он заговорил. Не иначе, как вдохновил голосок вожака. Рассказ получился скупой, косноязычный и пропитанный горьким отчаянием.
В отдалении от крепости есть хуторок – десяток дворов. Они и занимаются разведением личинок, выращиванием какой-то бамбукоподобной зелени и приготовлением комбикорма. Мясо им поставляют уже высушенным. Их дело его измельчить и добавить в смесь. Когда совсем голодно, часть мясца заменяли на подходящие по цвету щепки.
– Вы едите мясо гролдов? – изумился незнамо когда объявившийся лавэ. Вздрогнули все – тяжелая дверь не шелохнулась, все так же надежно покоилась в пазах. Агав сделал шаг назад и согнулся в поклоне, потрясенный обилием золотого шитья на кителе незнакомца.
Информацию об этих самых гролдах Оля получила прямо в мозг – Раим Доброхотыч расщедрился. Те же ездовые тирлы, только поменьше и в пятнышко, а не в полосочку. Всеядны, не брезгуют падалью. Мясо их невыносимо вонюче, но нгурулам нравится. Те нгурулы, которым не достался наездник, их, гролдов, и добывают, развлекаясь охотой. А пастухи пластают и сублимируют (так Оля обозвала процесс сушки магией). Гролды плодятся с немыслимой скоростью – естественных врагов у них практически нет, так что нашим чудикам хватает. Как выращивают хрущей Оля вникать не пожелала. К несчастью, для медношкурых звериков эти личинки и есть самое главное лакомство. Как там их? Пуйфины? Прикольно, на маффины похоже. Кексики для ядовитых чудовищ, ага.
– Сколько вам недоплатил Ламс, мы выясним. А пока вот, – лавэ протянул снабженцу пару полновесных золотых.
Оля хмыкнула. Как есть Раим Бестолковыч! Золотой всем хутором жевать не станешь! Куда бедный мужик сейчас денет эти крупные монеты? Сунься он разменять такую деньжищу – могут и в воровстве обвинить. Так до «разменять» еще добраться надо! А там десять семей голодуют! Ольгу опять посетило это чувство чужого присутствия в разуме. Лавэ давал карт-бланш. Посыл понятен: знаешь, как лучше – делай. «Сам делай!» – окрысилась внезапно Ольга и почувствовала, как начальство оторопело. Хмыкнула – а он обучаем, и примирительно пообещала: «я подскажу».
– Как там тебя? Агав? – возница удивился, хотя куда уж больше – золотокительтник знает его имя! – Гони тирла к корпусу. Там тебе дадут продуктов, я распоряжусь. Разделишь между семьями, только по справедливости. Сможешь? – возница ошарашенно кивнул. – После обеда привезешь еще четыре куля корма. Завтра ваша норма – десять.
Лавэ посверлил Ольгу взглядом развернулся и шагнул в подпространство. Пошел реноме свое восстанавливать – пугать народ на кухне, раз новоявленная помощница не боится, догадалась Ольга.
Пашка незлобно ткнул мужичка в плечо – отомри, дескать.
– Теперь все будет хорошо, Агав, – зачем-то сообщила вознице Оля. – Не сразу, но обязательно будет.
