– Что тут гадать? – пожал плечами Мазур. – В такихслучаях стоит не умственно извращаться, а ждать, пока информации прибавится. Апока что – всем на дно. Все легли на грунт, как подводная лодка под бомбежкой,молчат и выжидают...
Ресторанчик, по правде сказать, был не из гламурных –очередное заведение с японским уклоном, расположившееся в тихом переулочке. Ихсейчас много в Белокаменной развелось. Официантки оказались девицами состопроцентно славянской внешностью (наряженными, правда, в некое подобиекимоно), но все же это было лучше, чем «Тайпин», где Мазур от нечего делать вмгновение ока разоблачил прикидывавшегося японцем шеф-повара, оказавшегосявсего лишь киргизом. Для этого хватило скудного Мазурова багажа японскогоязыка, насчитывавшего восемнадцать слов...
Он забросил в рот очередной стопарик саке – вот саке,похоже, было настоящее – и заработал палочками. Недолго, впрочем. Проглотилпару ломтиков угря, пару волокон какого-то маринованного овоща и вновь наполнилстопку, значительно опережая едва управившегося с одной Патрикеича.
– Что-то вы, Кирилл Степанович, налегаете наалкоголь, – сказал Патрикеич заботливо. – На вас не похоже.
– Могу и я когда-нибудь нажраться? – проворчал Мазур,отправляя очередную порцию не успевшей остыть водочки по назначению. – Ине нуди. Хоть ты и консельери, но это не тот случай, когда мне твои советынужны. Ресторанчик уютный подыскал, спасибо. А надираться не мешай. –Вылил в глиняную стопочку все, что оставалось в глиняном же кувшинчике,вытряхнул последние капли и распорядился: – Махни гейше, пусть еще парочкупринесет... Молодец. Твое здоровье, консельери ты мой оборотистый...
Жахнул очередную стопочку, подцепил палочками кольцо лука,прожевал. Понурив голову, уставился под ноги. Пол в ресторане был из стекла, ипод стеклом, среди камней и зеленых кустиков неизвестных водорослей, степенноплавали экзотические рыбешки.
– Это вы из-за сегодняшнего? – спросил Патрикеич,пригубив свой сосуд. – Подумаешь, сорвалось разок... В другой разполучится в лучшем виде. Вы и с этого гада все равно не слезете, знаю я вас...
– Как выражались в старину, знаешь ты дуду на льду, –сказал Мазур хмуро. Наполнил стопку. – Тут все сплелось, Дима. Я не верю вчереду т а к и х случайностей. Кто-то положил на нас глаз и начал пакоститьвсерьез, вплоть до засады. А мне, при моей должности, подобное внимание может ибоком выйти...
– У вас же все схвачено.
– Я не Господь Бог, дурашка, – поморщился Мазур. –У меня все схвачено в одном месте, а у кого-то в другом, вот и получается минусна плюс. И дома вдобавок... – Он сделал неловкое движение, опрокинулграфинчик, к счастью, уже опустевший.
Подоспевшая официантка в пунцовом кимоно проворно убрала состолика ненужную более тару. Посмотрев ей вслед пристально и мечтательно, Мазуртихо резюмировал:
– А попкой вертит так, словно подработать не прочь. И попка,что характерно, приятная, как и она сама... Патрикеич, ты лучше меняориентируешься в современной суровой действительности. Сколько стоит такая вотвертихвостка?
Патрикеич усмехнулся с томным и пресыщенным видом опытногопрожигателя жизни:
– Весьма даже недорого, Кирилл Степанович. По вашим доходамможете хоть всех здешних построить колонной и еще до конца смены увести трахаться...
– Попробовать, что ли? – вслух подумал Мазур. –Впервые в жизни.
У Патрикеича даже челюсть отвисла:
– То есть? Вы что, хотите сказать, что путанок непользовали? В ваши-то годы?
– Мои годы, Димочка, пришлись на времена развитогосоциализма, – сказал Мазур. – В те времена мы как-то ухитрялисьбесплатно устраиваться.
– Везло вам, – с неподдельной завистью сказалПатрикеич. – А наше поколение привыкло чуть что за бумажник хвататься.Самое смешное, что честные подруги еще дороже обходятся, чем наемные...
– Выходит, я вовремя успел... – хмыкнул Мазур. Выпил ипротянул мечтательно: – А может, по шлюхам пойти? Чтобы развеяться по полной? Сз а к а з о м полная нескладуха, дома черт-те что, сплошные скандалы... Имею яправо?
– Кирилл Степаныч, что ж вы раньше-то молчали? –оживился Патрикеич. – Я не набивался с идеями, кто знает, как там у васобстоит насчет облико морале... Если вы серьезно, давайте, вмиг организую. Этож в три минуты делается и обходится совсем недорого. Снимается сауна на часок-другой,вызваниваются надежные кадры... Поедем вдвоем, оттянемся, напряжение снимем,неудачу приятным отдыхом перебьем...
– А это безопасно? – спросил Мазур не безопаски. – Зараза всякая, чума двадцатого века...
– Да ну! Если предохраняться толково, с качественнымипрезиками... Ну что? Я вызваниваю?
Несколько секунд – и не более того – Мазур напряженно думал,потом махнул рукой:
– В конце концов, живем только раз... Действуй, Дима!
– Я из вестибюля позвоню, – сказал Патрикеич, –чтобы здешняя обслуга за спиной не хихикала потом...
Он встал и направился в вестибюль, на ходу доставая телефон.Посмотрев ему вслед, Мазур жестко усмехнулся, закурил и, опустив голову,сосредоточенно наблюдал за рыбками, лениво скользившими меж камней иводорослей, пытаясь понять, как же их тут подкармливают, чтобы не сдохли раньшевремени. Стекло вроде бы сплошное. Нет, где-то определенно есть лючки или нечтоаналогичное...
Патрикеич вернулся довольно быстро, сияя, как новенькийполтинник. Вполголоса доложил:
– Минут через десять можно выезжать. Пока доберемся, и девкиподтянутся, и сауна будет в полной готовности.
Куда именно они приехали, Мазур так и не смог определить –Москву он знал плохо, не успел еще здесь обжиться. Какой-то дворик, здание, непохожее на жилое, дверь без вывески. Встретивший их неразговорчивый хмырьпроводил внутрь со всем почтением. Оказалось, ничего экзотического – самаяобычная сауна с большим бассейном посередине, деревянными столами на помосте инесколькими дверями. Обилие стекла, никеля и сине-зеленого кафеля.
Патрикеич, определенно здесь уже бывавший, распоряжалсянепринужденно и весело, с купеческой властностью. Хмырь пообещал, что шашлыкискоро будут, – и исчез, пожелав приятного времяпрепровождения. Повесивпиджак на спинку деревянного стула, Мазур принялся откровенно озираться. Пожалплечами:
– Первый раз в борделе...
Он, разумеется, не стал уточнять, что впервые в жизни попалименно в отечественный бордель. За границами отечества в былые временаслучалось всякое. Вплоть до того, что однажды он из-за сложностей жизнискрывался в южноамериканском борделе, где устроился вышибалой, и все обошлосьблагополучно...
– Явились, – оживился Патрикеич, заслышав шаги налестнице. – Не сомневайтесь, проверенные кадры вызванивал...
В следующий миг пришлось согласиться, что верный адвокатзнает толк не только в юридических крючкотворствах. Впорхнули два юных,довольно-таки симпатичных создания, совершенно непринужденно ринулисьзнакомиться (Мазур ради шутки назвался Хабибуллой). Как и следовало ожидать,одна оказалась Анжеликой, а вторая – Марианной, хотя существовали сильныеподозрения, что в паспортах у обеих значится нечто гораздо более прозаическое.И обе тут же исчезли. Патрикеич без церемоний разоблачился, завернулся впростыню и развалился в позе римского патриция. С чуточку покровительственнымвидом посоветовал:
