Я не слышала ее шагов, дом казался до звона в ушах пустынным. Только его шаги, даже сквозь закрытую дверь отдавались эхом, отбиваясь прямо в сердце.
Да и зачем ко мне стучаться, правильно?
Я ведь никто…
Долг крови перед его семьей, который Санников решил забрать. Ниже половой тряпки, по которой топчутся ногами!
Не дожидаясь моего ответа, она выходит.
Вздыхаю, прижимая ледяные руки к горящим щекам.
Я не успела настроиться на эту встречу, на все, что произойдет дальше! Совсем не успела! Нужно хоть как-то унять эту лихорадочную дрожь… Пусть издевается, пусть делает, что хочет, но не думает, что ему удалось меня сломать! Я Серебрякова, в конце концов! Я могу попасть в тяжелое положение, но никогда не окажусь на коленях!
Хотя… Что-то мне подсказывает, что именно на коленях мне и придется сегодня постоять… И с вполне понятным смыслом…
Но все равно, морально я должна остаться несломленной!
Оглаживаю платье, с удивлением снова убеждаюсь, что действительно выгляжу очень даже неплохо.
Вдох, выдох, идеально распрямленная спина…
Что ж. Я готова.
Медленно прохожу по тому же коридору.
За окнами светятся причудливые фонарики. В густых кустах, утопленные в роскошных цветах, они похожи на кусочек таинственной сказки. Поневоле залюбуешься, а я лишь поражаюсь, как у такого монстра мог оказаться такой удивительный вкус!
Говорят, чтобы составить представление о человеке, нужно посмотреть, как он живет. Увидев этот роскошный дом и сад, можно было бы решить, что его хозяин — действительно самый настоящий принц из сказки! Король, как когда-то говорила Вика! Только вот все наоборот. И он — самое настоящее чудовище!
Не приходится искать гостиную, унизительно плутая по коридорам и заглядывая в каждую дверь.
Туда дверь распахнута. В полностью погруженном в темноту доме я, как на маячок, иду на мерцающий тусклый свет.
Санников уже сидит за длинным, накрытым как на небольшой прием, столом.
Я не ошиблась — гостиную действительно освещают свечи.
— София, — его бархатный и одновременно убийственный сталью голос почти сбивает с ног. Подгибаются они уж точно, я еле удерживаюсь на ногах.
Санников поднимается и подает мне руку, на которую я не реагирую.
Помогает мне сесть, отодвигает стул.
И все это напрягает, пугает еще сильнее.
Он что, в галантность решил со мной поиграть? После всего, что было? Вот серьезно?
Нет, это неспроста! Похоже, он просто издевается! И явно получает от этого наслаждение!
— А где та женщина, что позвала меня на ужин? — намеренно не смотрю на него, опуская взгляд в тарелку.
Мне так спокойнее. В тысячу раз. Остаться в этом огромном доме с ним наедине просто до жути страшно! Как будто в логове настоящего чудовища, отрезанная от всего мира! Да и хочется его просто хоть немного отвлечь от того, что будет дальше! Хотя бы передышку какую-то взять, отсрочить неизбежное!
— Людмила? — даже поднимать глаза на него не нужно. И так чувствую, как летит вверх его густая бровь. — Она принесла еду, сервировала стол и уехала. Мы в доме одни, Софи-ия, — его рука ложится на мою, и на этот раз я просто не могу ее одернуть. Слишком крепко сжимает. Да и убегать от происходящего мне некуда. Я полностью в его власти. Абсолютно.
— Что с Машей?
Рука соскальзывает с моей, и я тут же чувствую облегчение. Как будто дышать легче стало. Даже таким, казалось бы, невинным прикосновением, Санников давит.
— Мы ужинаем, София, — тон снова становится ледяным, как пулей каждым словом в меня выстреливает. — Давай есть.
Мне на тарелку Стас накладывает деликатесы, давно оставшиеся в прошлой жизни. Даже не думала, что смогу когда-то снова есть подобное. Но даже от запаха этой еды живот сводит спазмом. Я предпочла бы дешевую лапшу, но без такой компании.
Через силу все же заставляю себя что-то съесть, по-прежнему глядя исключительно в свою тарелку.
Он сволочь. Он уже начал издеваться. Ведь прекрасно же знает, что вопрос с сестрой для меня самый важный!
— И все же. Что с моей сестрой?
Возвращаюсь к вопросу, когда Стас наливает в мой бокал шампанское.
— Я не намерена тратить время на ужин с тобой, когда драгоценная каждая минута.
Стараюсь чеканить каждое слово, под стать отцу.
Позиция силы. Если истерить или умолять, он раздавит. Только так можно вести себя с хищниками. Они должны видеть, чувствовать противостояние, достойного противника. Иначе растопчут и ничего не дадут взамен. Со слабаками никакие договора не действуют. Их ломают, не считая нужным исполнять никаких обязательств. Потому что обязательств перед сломленными не существует. Сделки и договоренности возможны лишь с тем, кого воспринимаешь как партнера.
— А разве не от тебя все зависит, София? — вкладывает бокал в мою руку. — Пока я не получил ничего. Все зависит от того, насколько я останусь тобой доволен. Я всегда держу слово, девочка. Всегда. Хотел для начала поужинать, но, если ты настаиваешь, чтобы мы не тратили время…, - его рука омерзительно ползет по моей щеке.
Непроизвольно дергаюсь, до по беления сжимая пальцы, которыми держу вилку.
— Ты слишком напряжена, — Санников отпускает руку, беря в нее свой бокал. — Тебе нужно выпить. Расслабиться. К тому же, сегодня твой День рожденья. Поздравляю, София. Давай за тебя. За твое счастливое будущее. И за то, чтобы я этой ночью остался доволен. Разве не это теперь должно быть твоей главной мечтой? Желанием, которое ты бы загадала, задувая свечи на торте?
Сволочь! Какая же он убийственная сволочь!
Зачем спекулировать еще и на этом?
Пусть я и давно выросла, но свечи и торт всегда оставался для меня важным, таким уютным и семейным ритуалом. И даже сегодня, вот этим вечером, мы должны были собраться вместе с мамой и Машей. И даже свечи с тортом ждали меня в убитой каморке, где они поселились. В самой тяжелой беде должен быть способ отвлечься. И хоть на минутку почувствовать, что не все еще рухнуло. Что еще есть семья. Ее традиции. И пусть маленький, скромный, но все же праздник.
И ведь он прекрасно знал об этом! А все равно не отпустил домой, перенеся начало нашей договоренности на завтра! Ублюдок! Просто моральный урод!
Натянув на лицо ледяную маску, чокаюсь с ним бокалом и маленькими глотками осушаю его до дна. Возможно, выпить и чуть расслабиться — это не такая уж и плохая идея.
— Твой подарок, София, — Санников пододвигает ко мне то самое злосчастное колье.
Розовые бриллианты удивительно играют, переливаясь в свете свечей.
Но теперь эта красота способна вызывать во мне лишь отвращение.
