А потом наступил июнь, а с ним и традиционные испытания в Академии. Разумеется, Корделия предрекала Летний дождь исключительно для усиления тренировок выпускницы. Тисса прекрасно поработала в кубе, подтвердила Весеннюю принадлежность и четвертый уровень силы. В письмах сразу же появились нотки оптимизма. Но только Мари легче не стало.
"Представляешь, теперь я официально в свите Королевы!" — написала мелкая в первом же письме из дома. А тайная Принцесса чуть лист не порвала в сердцах. Стало вдруг невероятно обидно. Веста ведь её мать! Её, а не Тиссы!
В посланиях Далилы сквозила другая беда. Ной Ури. Правда, Вилкок предусмотрительно не называла вещи своими именами. Но Мари легко разгадывала все намеки и отправляла витиеватые письма в ответ. Самое обидное, утешить подругу не получалось. Ной, в конце концов, вышел на связь через осколок. Всего один раз. Но наговорил глупостей, за которые Мари оттаскала бы его за уши не хуже покойной Морты Ури, находись друг в пределах досягаемости.
— Может, мы поторопились с договором, — огорошил он подругу. — Не случайно же мамы не стало именно в этот день.
— Совпадение, — не согласилась Мари категорически. — Даже не смей так думать!
Выглядел Ной отвратительно: бледный, хмурый, похудевший. И эта неожиданная стройность ему совершенно не шла, щеки ввалились, делая парня больным.
— Но сейчас всё равно ничего не поделаешь, — всплеснул Ной руками. — Я здесь, Далила во владениях совета. А папа ищет мне невесту!
— Зачем? У вас же траур!
— Траур, — протянул Ной, шмыгнув носом. — Какой уж тут траур. Одно название. Отец даже не пытается изображать скорбь. Я теперь вообще думаю, что между ними давно все было кончено, а благополучие они только ради меня изображали. Что я видел? Во время учебы приезжал только на каникулы. А после Академии в основном на срединной территории торчал. Может, папа маму и убил...
— Ной! — Мари аж вскочила, больно ударив коленку о ножку стола. — Что за бред?!
— Ах да, — Ури постучал себя по лбу. — Я же главное тебе не сказал. Думаю, мамина смерть — не случайность. Такие, как она, замертво не падают. Я прядь её волос срезал и спрятал. Говорят, по ним можно определить, был ли стихийник отравлен. Но такое по силам единицам. Вашему лекарю Хорту, например. Или Королеве Весте.
У Мари голова пошла кругом. Стало страшно за друга. Мысль об убийстве и ей приходила в голову. Но она предпочла о ней забыть.
— Ной, даже не думай заниматься расследованием! — потребовала стихийница.
— О! — воскликнул Ури почти радостно. — Значит, я не схожу с ума! Значит, ты пришла к тем же выводам!
— Нет! — зашипела Мари. — Но если ты обвинишь в убийстве отца или кого-то ещё, это кончится плохо. И для тебя, и для Далилы! Она же любит тебя! И места не находит. Да, сейчас вы не можете быть вместе. Но кто сказал, что любить легко?! За близких надо бороться!
— Я и борюсь! — огрызнулся Ной. — За маму! За справедливость для неё! Тебе не понять. У тебя нет родителей!
Ответить Мари не успела. Ури накрыл ладонью зеркало. И снова начал игнорировать попытки связаться с ним. Нет, тайная Принцесса не злилась на друга за грубость, хотя его слова и резанули ножом по сердцу. Ноя с головой накрыла боль утраты, и пока, к несчастью, он не был способен рассуждать здраво.
Какие же они всё-таки дети...
****
Во второй половине июня во Дворце стало совсем мрачно. Стихийники привыкли в это время готовиться к празднику Летнего солнцестояния — дню, когда небесное светило начинает путь к Зиме. Но Инэй и в этом году решил отменить торжества. Не в знак уважения к семейству Лоэ, а исключительно из-за Весты. Нехорошо веселиться, когда пострадавшая в их Замке Королева не поправилась до конца.
— Не люблю этот праздник, — призналась Мари, когда о нем зашла речь на тренировке с отцом. — Никогда не забуду, как Хлада лежала с ножом в боку, а я стояла и держала её дурацкий подол. Потом ещё Рофус уволок меня за шкирку на допрос, как котёнка.
Мари примолкла, вспомнив, что следующим эпизодом кошмарного вечера стал "разговор" с Инэем, если его можно было назвать таковым. Король, злясь на подданную, впечатал её в стену. Даже платье по швам затрещало. И, если б не вмешательство Грэма, сложно предсказать, чем бы кончилось дело.
Инэй, кажется, подумал о том же, побледнел, посмотрел виновато, и Мари поспешила перевести тему.
— Что слышно о судьбе Рофуса?
Его Величество поморщился, однако ответил.
— Суд над ним отложен из-за побега Эллы. Абу вновь допрашивают Сильвану, надеясь, выяснить, где может скрываться обманщица-супруга.
— Надеюсь, его хорошо охраняют. Вдруг Монтрэ попытается освободить мужа.
— Не думаю, — в глазах Инэя зажглись мстительные огоньки. — После ареста Рофус сдал её с потрохами, надеясь выторговать привилегии для себя. У Эллы нет причин помогать ему.
— А Фальда? Чем она занимается?
Мари вспомнила, что после отравления Весты, в Королевской почте стало часто мелькать имя бывшей главы стихийного правопорядка. Ничего конкретного жители Дворца старшей Сильване не приписывали. Но подозрений высказывали множество. Все-таки она приходилась свекровью Элле. Кроме того, женщина осталась без сына и высокой должности.
— Фальда редко покидает покои, — лоб Инэя прорезала вертикальная морщинка. — Она хотела преподавать в Высшей школе, но я не дал согласия. Во-первых, её сын — преступник. Во-вторых, с таким характером нельзя подходить к детям. Взамен я предложил ей неплохое содержание, если она согласится покинуть Замок и переехать на срединную территорию. Но Фальда закатила скандал. Мол, как я смею выгонять из дома лучшую подругу матери. Только она забыла упомянуть, что является не подругой, а многолетней сообщницей.
Мари передернуло. Сильвана-старшая преподаватель? Ни за что!
В Высшей школе Зимнего Дворца и так хватало проблем. К годовщине нападения на Хладу, Верна стала совсем невыносимой. Цеплялась к каждому, кто оказывался рядом. Особенно доставалась Дронану, как брату предполагаемой невесты Инэя. Впрочем, он почти не реагировал на нападки младшей Лоэ. Ходил по Замку, задрав нос от гордости. В семействе Лили не сомневались, что Король вот-вот сделает официальное предложение Сабине. Мари это злило несказанно, но что она могла изменить? Инэй не считал нужным объявлять, что этот брак — лишь глупая сплетня.
Огорчал и Ян. Он не только продолжал конфликтовать с Дронаном, но, работая в Погодной канцелярии, умудрился рассориться с Виком Волонтрэ и даже дать ему в нос. Что удивительно, упрямый мальчишка не желал никому рассказывать, что стало причиной стычки. Вик, с которым беседовали Хэмиш Альва и Грэм Иллара, тоже предпочёл не откровенничать. Пожал плечами, мол, они с новеньким сами разберутся.
— Ты ничего не предпримешь? — набросилась Мари на нареченного наставника.
