****
Следующие несколько недель слились в одну серую унылую полосу. Все вокруг ходили мрачные, включая Инэя и Грэма. В воздухе витало ощущение беспомощности. Неважно, что пострадала жительница другого Замка. Очередной праздник едва не закончился трагедией, и это не внушало детям Зимы оптимизма. Тем более, имя отравителя оставалось неизвестным. Получалось, под удар мог попасть кто угодно, а преступникам злодеяние сходило с рук.
Королева поправлялась, но не спешила покидать Дворец. Инэй говорил, что жизни Весты ничего не угрожает, но она пока слишком слаба для визитов и прогулок. Хорошо, что Весна подошла к концу, и от Повелительницы не требовалось создавать нужную Левии погоду. Она могла отдыхать и набираться сил. Хотя спокойным времяпрепровождение назвать было трудно. Враг оставался рядом. Затаился и ждал новой возможности.
Мари всё-таки набралась смелости и связалась с матерью через осколок на следующий день после происшествия. Правда, просидела с зеркальцем в руках не один час, прежде чем пальцы постучали по стеклу, а с языка совалось: "Веста Флорана". Девушка надеялась, Королева не откликнется, и придется оставить скромное сообщение. Однако мать ответила почти сразу. Видимо, держала осколок поблизости, надеясь на "встречу" с дочерью.
— Как ты? — спросила Её Величество, не успела Мари открыть рот.
В глаза бросились бледность Королевы и чёрные круги под зелеными глазами, утратившими привычный блеск.
— Разве не я должна задавать этот вопрос? — удивилась девушка.
— Я в порядке, — заверила Веста. — То есть, буду в порядке. Меня не так легко убить.
— Рада слышать, — пробормотала Мари, не зная, о чём говорить. И неожиданно придумала новую тему. — У меня остался твой перстень.
Тонкие губы Её Величества тронула тень улыбки.
— Я бы хотела, чтобы он стал твоим, но...
— Меня обвинят в воровстве, — развела руками Мари. — Перстень принадлежал твоей матери Королеве Сирении?
— Да. Его подарили родители Апрель и Сирена-Ирис в первый день рождения после замужества. Это реликвия клана Верга, а не Флорана, — Веста коснулась пальцами воротника и поморщилась, ей было трудно дышать. — У меня есть идея. Предлагаю обмен. Ты возвращаешь перстень, а я... — Королева не договорила, извлекла из-под домашнего платья ледяной подснежник.
— Он твой, — возразила Мари, вспомнив, сколько времени потратила на поиски потерянного кулона прошлой Осенью. И какой шок испытала, обнаружив на шее умирающей Весты.
— Нет. Твой. И должен оберегать тебя от бед... — Королева запнулась. — Послушай, Мари. Я знаю, во время нашей встречи в Шеруме была чересчур настойчива. Да, я дала тебе жизнь, но не имею права распоряжаться ею. Просто... просто я хочу, чтобы ты помнила: я здесь. Что бы ни случилось, что бы тебе ни потребовалось, ты можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Я всегда буду рядом...
Эти слова долго звучали в ушах Мари и служили утешением в особенно безрадостные дни. На нудных теоретических занятиях, сопровождаемых завистливыми и злыми взглядами. И во время разбора Королевской почты. После покушения на Весту подозрительность жителей Зимнего Дворца зашкаливала, и теперь каждый считал долгом наябедничать на соседей. Но писали стихийники в донесениях сущие глупости. Один не так глянул, другой перестал здороваться, третий стал реже бывать в обществе.
Единственным просветом в жизни тайной Принцессы были занятия с Инэем. Мари перестала бояться ошибиться, и дела пошли в гору. Складывать узоры в три движения пока не получилось, но отца это не сердило и не огорчало. Он не уставал повторять, что на всё требуется время. Зато в обороне стихийница преуспела, и теперь тренировки напоминали сражения. Инэй наступал, Мари отбивала атаки. Разумеется, выходило не всегда, девушка нередко падала или, того хуже, кубарем откатывалась к стене. Но неудачи не расстраивали. Считанные месяцы назад невозможно было представить, что она способна противостоять Королю.
А, главное, Мари начала по-настоящему чувствовать погодный дар. Не так как раньше, когда тот просто обитал внутри. Теперь он стал союзником. Девушка физически ощущала, как сила растекается по телу — от сердца до кончиков пальцев. Могла контролировать способности каждую секунду. Больше не нужно было думать и делать. Руки сами откликались, всё получалось само собой.
— Цела? — в очередной раз спросил Инэй, когда дочь распласталась на мягком полу, и протянул руку, чтобы помочь подняться.
— Да, — ответила Мари, решившись на провокацию. Вцепилась в ладонь отца и резко дернула вниз.
Но, оказалось, Повелителя Зимы не просто застать врасплох. Он и не подумал падать. Не успела стихийница опомниться, как ловкие пальцы сомкнулись на её горле.
— Ты всегда наготове, да? — спросила она сдавленно.
— Не сомневайся, — улыбнулся Инэй, отпуская дочь из "плена". — С детства привыкаешь ждать подвоха от каждого, когда собственные родители готовы нанести удар в спину. Кстати, имей в виду, твоя бабка опять развила бурную деятельность. В темнице что ли её запереть? Чтоб сидела одна — без актёров и музыкантов — и не могла распускать сплетни.
— Что она натворила? — Мари напряглась, ожидая чего-то мерзкого.
— Рассказывает всем, что я собираюсь жениться, — скривился Король.
У стихийницы отлегло от сердца. Значит, брак отца существовал исключительно в воображении паучихи. Признаться, сначала девушка не восприняла вопрос Клариссы Сторн о свадьбе Инэя всерьез. Но когда об этом начали шептаться в каждом углу Замка, Мари стало не по себе.
— На Сабине Лили? — уточнила девушка на всякий случай. Мало ли, вдруг кандидаток в мачехи уже несколько?
Брови Инэя взметнулись вверх.
— А ты откуда знаешь?
— О твоей будущей свадьбе даже низы судачат, — отшутилась стихийница.
Его Величество покачал головой.
— Только не говори, что поверила? Мари! — Инэй сжал руки дочери. — Клянусь, если в моей жизни наметятся серьезные перемены, ты первая об этом узнаешь. И вообще, больше не будет фальшивых свадеб! Хватит! Веста никогда не упрекала меня ни за Лирану, ни за Хладу, ни за Киру. Знала, что я верен ей. Но эта показуха всё равно причиняла боль. Больше я не поставлю твою маму в столь унизительное положение. Обещаю.
— Хорошо, — улыбнулась Мари. Надо же, она и не думала, что новость об отказе отца жениться, принесет столько радости...
Зато крайне редко доставляла положительные эмоции личная почта. Письма от Тиссы и Далилы приходили регулярно, но чаще они вызвали щемящую грусть и оставляли в душе отпечаток горечи. Став Королевским секретарём, Мари могла получать и отправлять послания кому угодно и куда угодно. Даже на срединную территорию.
В письмах Тиссы постоянно звучал пессимизм. В каждой строчке. Жизнь в семье Саттеров наладилась. Но девочка готовилась к выпускному испытанию в Академии и бесконечно делилась тревогами. Рассказывала, как раз за разом портит узоры на занятиях, а Ловерта говорит, что ей суждено создать в кубе Летний дождь вместо Весеннего. А уж после покушения на Весту в скачущих по бумаге строчках появилось столько отчаянья, что Мари хотелось взвыть. Она сама беспокоилась за мать, а тут ещё Тисса без конца напоминала, что Королеве угрожает смертельная опасность.
