Как ни в чем не бывало он приступил к завтраку, а я сидела оглушенная навалившимися новостями. Верить или не верить? А если верить, то как быть? Если найти Сердце времени, то как сложится судьба этого мира? Чисто теоретически: если я не появлюсь в Фадрагосе, то Кейел не сможет прочесть руну и мир погибнет? А может, нет. Вдруг, если я не появлюсь тут, то все сложится иначе. Кейел не будет тратить свое время, пытаясь через меня нажиться и все внимание направит только на решение задачи. Я закрыла глаза и сжала кулаки. А может, он просто солгал? Как поступить верно?
Глава 8. Союзник
Пахло сушенными травами и немного корицей.
Свет полуденного солнца проникал в мастерскую гильдии через квадратное окно, падая ровнехонько на стол. Сквознячок раскачивал легкую занавеску, подергивал страницу книги и играл с волосами Елрех. Она склонилась над горелкой и разглядывала золотистое зелье в колбе. Покачала головой, тяжело вздохнув, и вновь углубилась в чтение моих корявых записей. Буквы я изучила также быстро, как и речь, но вот выводить их оказалось гораздо сложнее. В Фадрагосе не было ручек и карандашей, тут не использовали наточенные гусиные перья, но был аналог: тоненькие острые палочки, созданные из распространенного в мире дерева — афитакса. Его вообще широко применяли в хозяйстве, ценили за крепость, твердость и плотность, но при должной обработке с ним могли вытворять многое: плести веревки, растворять в порошок, превращать в нечто схожее с пластмассой и даже резиной. Из его смолы получался самый настоящий клей-момент, а то и крепче. Я глянула на все еще незаживший палец — им я лично и проверила афитакский клей в деле. А неделю назад в кабаке неподалеку от гильдейского дома попробовала афитакское вино — тоже крепкое. Даже очень. Правда, невкусное.
Голубь проворковал, и я глянула на него. Кеша не любил, когда его трогали, и прекрасно чувствовал себя в одиночестве. Его содержали в высокой клетке, которая до моего с ним знакомства стояла на тумбочке в углу помещения, а затем ее переставили на высокий книжный стеллаж. Кешу до меня вообще никак не звали, но я круто изменила его жизнь. Правда, как оказалось, он остался не очень доволен, а вместе с ним и многие согильдийцы. Никогда прежде я не видела, чтобы птицу держали в клетке ради помета. Ради него же Кешу старались оберегать от стресса. В первую же неделю моего обучения в мастерской сюда зачастили алхимики. Со временем я заподозрила, что они приходили не за книгами и не с целью познакомиться со мной. Они проверяли, что я делала с птицей. Разве знала я, что ему нельзя жаловаться на жизнь? Что при нем нельзя вспоминать о доме, о Земле? Помет счастливой птицы стал портиться, отчего редкие зелья, где его использовали тоже утратили качество. Кеша оказался непростым пернатым, а прямо как Кейел — избранный духами.
— Неплохо, — протянула Елрех, нюхая полученное зелье.
Я трудилась над ним с самого рассвета. Неплохо? Неплохо… Я широко улыбнулась, услышав лучшую похвалу от фангры за все время обучения.
— А может, попробуем на деле? — предложила я.
Она украдкой глянула на меня и отодвинула колбу.
— У нас Кеша есть, — не оставила я попытки.
Кеша проворковал, наблюдая за нами с высоты. Елрех вообще отставила колбу подальше и направилась к стеллажам с книгами.
— Ты выучила основные занятия гильдий? — спросила она.
Я поджала губы, соскочила с комода и последовала за ней, приступая на ходу перечислять:
— Мудрецы, целители, наемники, алхимики, торговцы, охотники, защитники…
Их было бесчисленное множество. Я говорила все, что приходило на ум, а не то, что выучила. В Фадрагосе все оказалось одновременно просто и сложно: если ты прекрасно ловишь рыбу, значит, тебе дорога в гильдию рыбаков. Сложность состояла в том, что рыбацких гильдий числилось еще бесконечное множество. Чем больше дробилась профессия на гильдии, тем больше появлялось на городских улицах различных знаков. Открыть гильдию мог любой, но для этого ему пришлось бы потрудиться и побегать по другим гильдиям. Аналогично нашим учреждениям на Земле, когда ты пытаешься начать свое дело. При высокой конкуренции гораздо проще было примкнуть к крупной гильдии и трудиться ей во благо. И также, как у нас, тут были единственные для регионов гильдии. Те, что сохраняли покой и порядок, добивались справедливости и отвечали за городское благоустройство. А мудрецы вообще находились только в Обители. В северных регионах, у изгоев, они были свои собственные.
— ...кулинары, ткачи…
— А сословия? — перебила она меня, резко обернувшись.
— Сословие отверженных, — загнула я пальчик, — сословие низших, сословие уважаемых, почитаемых и небесных.
Я была собой довольна, а Елрех всего лишь одобрительно кивнула и прошла к последнему стеллажу, где были расставлены склянки с измельченными и высушенными органами разных существ Фадрагоса. Она потянулась за хорошо знакомыми мне лапками, очень напоминающие лягушачьи. Настроение заметно ухудшилось, а воздух показался спертым, тяжелым.
— Неужели нет другого способа?
— Асфи, Кейел вернется со дня на день, а ты сама согласилась последовать за ним, — с укором произнесла она.
— Ты все еще винишь меня?
— Нельзя было соглашаться. Ты спешишь, когда надо быть осторожной.
С каждым днем я чувствовала, как моя уверенность в затее тает. Два месяца назад я не отказалась от того, чтобы Вольный повлиял на верховного Аспидов. От скорости моего обучения зависело, когда я смогу заняться поисками сокровищницы. Так почему нет? Тогда я даже приободрилась, посчитав, что наше сотрудничество пахнет выгодой: пока наемник ищет своего злодея, я у него под носом буду искать Сердце. Кейел уехал, а я обо всем рассказала Елрех. Она не только начала контролировать мою успеваемость в алхимии, но и рассказывала все о мире и монстрах, обитающих в нем. А еще подробности о Кейеле, которые избегала озвучивать раньше, полагая, что на одной вылазке наше с ним знакомство закончится.
Своего первого учителя, известного мечника, Кейел убил на тренировке. Безэмоциональный мальчишка отправился на поиски нового, потратив для этого полтора года. Слава о Вольном, жаждущем небывалых успехов в сражениях, опережала его самого, поэтому хитрые воины, как зайцы, разбегались по разным регионам, лишь бы подальше от безумного ребенка. Второго, не сумевшего избежать встречи, Кейел убил на первой тренировке. Что случилось с третьим никто не знает, потому что он ушел с Кейелом в лес, но так и не вернулся. Четвертый рискнул отказать ему в обучении, после чего обиженные духи привели в его дом лиертахона. Затем опасный Вольный исчез на долгие спокойные годы. Когда он вернулся взрослым улыбчивым парнем, немногие могли узнать в нем нашумевшего чередой убийств мальчишку. Немного пообщавшись с ним, жители вновь разнесли молву — Вольный учился у изгоев. Он отмерял время часами, неделями, месяцами, он бесчинствовал даже тогда, когда в этом не было потребности. Опасаться его стали сильнее, когда у него увидели оружие другого Вольного, части тела которого были найдены в лесу недалеко от кладовых охотников.
