Джон пожелал родителям спокойной ночи, поднялся в свою комнату, лег на кровать и закрыл глаза.
– Как можно злиться на такого Мужчину?! – твердо сказала Женщина внутри Йоко.
Глава 13
– Который час?..
– Я тебя разбудил?
– Нет, я сама. Который час?
– Половина третьего.
– Ты где был?
– В кабинете.
– Что ты все бродишь? Иди спать.
– Сейчас. Только молока выпью.
– Принеси мне. Я тоже хочу.
– Тебе холодного или нагреть?
– Холодного.
– Ты что там разбил?
– Кружка с полки соскользнула. Я собрал осколки.
– Какая кружка?
– Моя старая.
– Это какая – старая?
– Ну, где «Таллин» написано. Я ее у тебя тогда увел.
– Не увел. Я тебе сама подарила.
– Жалко ее. Столько лет жила.
– Да ладно тебе. Посуда бьется к счастью.
– Все равно жалко.
– Иди ко мне. Я уже забыла, когда мы вместе засыпали.
– Иду.
– Обними. Не так. Крепче.
– Обнял.
– Ты как вареный сегодня. Ты вроде здесь, а вроде и не здесь. Что с тобой?
– Ничего. Нормально всё.
– Я вижу, как нормально. Что опять такое?
– Ничего. Просто думаю.
– О чем?
– Обо всем.
– Мне из тебя ответы клещами вытягивать? Андрюша, что с тобой?
– Ничего. Пойду, сигарету возьму. Тебе принести?
– Не принести. Я в постели не курю. Давай, возвращайся быстрее.
– Успокоился?
– Немного.
– Так что случилось?
– Джон сегодня в школе подрался.
– Я знаю. И что? Ты, что ли, не дрался?
– Дрался. Но я не о том.
– А о чем?
– Я боюсь, Каа.
– Чего ты боишься?
– Силы. Той силы, что в них.
– Андрюша… Не силы бояться нужно.
– А чего, по-твоему?
– Бессилия.
– Я неправильно сказал.
– Скажи правильно.
– Я не силы их боюсь. И даже не боюсь. Просто – то ли понять, то ли принять – не могу.
– Чего?
– Того, что они другие. Джон такой ласковый. Все время – «папа», «мама»… И ведь видно, что не наигранное, что не притворяется.
– Это плохо?
– Нет. Но это… это… не знаю, как сказать.
– Скажи как есть.
– Это неправильно, Каа.
– Не поняла!..
– Я себя вспоминаю. Чем старше, тем от родителей дальше. А тут получается всё наоборот. У меня такое чувство, что не он мой сын, а я его. Ведь я должен его оберегать, охранять – а мне кажется, что это он нас с тобой охраняет. И Йоко такая же. Они вроде обычные дети, если на улице встретить. А я вижу, что всё совсем не так. Я уже сколько лет с ними занимаюсь! Сколько книг, сколько мультиков, сколько фильмов, сколько пьес – перелопатил, подобрал, вместе с ними прочитал, посмотрел, обсудил…
– Андрюша, такая твоя работа.
– Я знаю, Каа. Я знаю, что никто, кроме нас, кроме меня, не расскажет им об этом мире так, как расскажу я. О нашем мире. О мире, которого, может, завтра уже не будет. Если не я, то кто? Телевизор?
– Милый, ты знаешь. Они не станут смотреть телевизор.
– А я боюсь, что станут.
– Не станут. Они другие.
– Но ведь меня же – они слушают! Часами! И все книги, что я даю, – от корки до корки!..
– Потому что они тебе доверяют.
– А мне страшно, что я дам им что-то не то. Научу их чему-то не тому, чему-то неправильному…
– Андрей!
– Что?!
– Что ты предлагаешь?! Вообще их ничему не учить? Гимназию с гувернантками? Закрытую частную школу? Какой-нибудь Челси Индепендент Колледж? Тебе что, здешнего зоопарка, куда они каждый день вынуждены таскаться, чтобы выглядеть неотличимыми от массы, тебе этого мало?!
– Я не о том.
– А о чем?
– О том, Каа, что я боюсь научить их неправильному.
– Андрюша, у них иммунитет.
– Какой?
– Иммунитет к мерзости. Разве ты не видишь?
– Не вижу.
– Ну, прости. Я забыла. Ты же не мать. Такое может видеть только женщина. К ним не пристает.
