— Сомневаюсь, что они ей поверят, — сказала Берта Кул.
— А я думаю, получится.
— Почему?
— Она из деревни. Это простая симпатичная девушка. И онабудет стоять на своем до конца. Это неиспорченная влиянием города хорошаяпростодушная девчонка.
— Милый, это большой недостаток для сыщика, — вздохнулаБерта Кул. — Женщины тебя погубят. Ты совсем теряешь из-за них голову. То, чтоты не умеешь драться, конечно, плохо. Но твоя влюбчивость гораздо хуже. Тыдолжен научиться держать себя в руках. Когда это у тебя получится, ты сможешьхладнокровно все обдумать.
— Что еще? — спросил я.
— Не надо обижаться, Дональд, — улыбнулась Берта. — Тыдолжен понимать, что это работа.
— Ну хорошо, — сказал я, — теперь я доскажу вам остальное.Мариан смогла хорошо рассмотреть человека, который выходил из той квартиры. Егоописание ничего не подскажет полиции — по крайней мере, я на это надеюсь, — нооно кое-что значит для меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Человек, который выходил из квартиры, — сказал я, — это докторЧарльз Лоринг Альфмонт, известный также как доктор Джеймс К. Линтиг. Онпредпочитает, чтобы мы называли его мистер Смит.
Берта Кул уставилась на меня. Ее ресницы медленно ползливверх, пока глаза не стали совсем круглыми и испуганными. Она сказала мягко,почти не дыша:
— Ну и влезла же я в историю!
— Но пока, — сказал я, — полиции ничего не известно обистории с Линтигом. Они ничего не знают и о делах Альфмонта. У них нет никакихоснований подозревать человека, которого мы с этой минуты будем называтьСмитом. Но если Мариан Дантон увидит его или его фотографию, она егомоментально опознает.
Берта Кул тихо присвистнула.
— Следовательно, — сказал я, — вы стоите перед выбором.Можно предоставить девушку самой себе. В этом случае полиция рано или позднодоберется до Смита, поставит его рядом с еще несколькими мужчинами и предложитМариан опознать его — в этом случае он погорит, а вы останетесь без клиента.Второй путь — это вывести Мариан из игры, насколько это возможно, рассказатьСмиту о том, что нам известно, заставить его дать свою версию событий, объяснить,что только мы можем спасти его от обвинения в убийстве, получить неограниченныесредства для работы и попытаться все выяснить.
— Милый, а не будет ли это принуждением к даче показаний?
— Будет.
— Ты же знаешь, что это очень серьезное дело для частногосыскного агентства. За это меня могут лишить лицензии.
— Если бы вы об этом ничего не знали, вас не за что было быпривлечь к ответственности.
— Ну, теперь я, кажется, все знаю, — вздохнула она.
— Да, — ответил я. — Вы сами влезли в это дело. Мариан ужеедет сюда. Начинается ваша игра, и карты вы уже знаете.
— Извини меня, Дональд. — Берта Кул откинулась в кресле. — Япредпочла бы смыться отсюда.
— Ну уж нет, — сказал я. — Вы говорили с ней по телефону ипригласили сюда. Я бы не стал этого делать. Я позвал бы ее в ресторан. Онаскорее всего под наблюдением.
Берта Кул нервно забарабанила толстыми пальцами по крышкестола.
— Ну и дела!
— Это вы заварили кашу, — безжалостно сказал я.
— Извини, Дональд. Может быть, тебе лучше выйти и…
— Ничего я не сделаю, — сказал я. — Если бы вы ничего обэтом не знали, я бы продолжал действовать так, как считаю необходимым, самоставаясь в стороне. Если бы меня стали допрашивать, они бы ничего не моглидоказать, кроме того, что я тут ни при чем. Теперь, как вы понимаете, всеизменилось. То, что вам известно, может всплыть.
— Ты можешь доверять мне, милый, — сказала она.
— Могу, но не доверяю.
— Не доверяешь?
— Нет. — Ее глаза сузились, и я добавил: — Не больше, чем выдоверяли мне несколько минут назад.
Раздался осторожный стук в наружную дверь.
— Войдите! — сказала Берта Кул.
Никто не входил. Я прошел через приемную и открыл дверь. Напороге стояла Мариан Дантон.
— Входите, Мариан, — пригласил я. — Я хочу познакомить вас смоим боссом. Миссис Кул, это мисс Дантон.
Берта Кул одарила девушку лучезарной улыбкой.
— Очень приятно, — сказала она. — Дональд рассказывал о васмного хорошего. Заходите, пожалуйста. Садитесь.
— Большое спасибо, миссис Кул, — улыбнулась в ответ Мариан.— Очень рада с вами познакомиться. — Она подошла ко мне и быстро и незаметносжала мою руку. Пальцы девушки дрожали.
— Садитесь, Мариан, — сказал я. Она упала на стул.
— Хотите выпить?
— Я уже успела выпить, — засмеялась она.
— Когда?
— Когда меня отпустили из полиции.
— Плохо было?
— Не очень. — Она перевела взгляд на Берту Кул.
— Миссис Кул обо всем знает, — сказал я. — Рассказывайтедальше.
— Она знает о… о…
— О том, что вы заходили ко мне домой?
— Да.
— Она обо всем знает. Продолжайте, Мариан. Что случилось?
— Все прошло благополучно. Я зашла в полицейское управлениеи сказала им, что хочу сообщить о трупе. Дежурный направил меня в отделдорожной полиции. Наверное, он решил, что речь идет об аварии. Мне пришлосьнесколько раз обо всем рассказывать. Они направили туда машину с рацией, ичерез полчаса полицейские сообщили, что произошло убийство. Началась суета, имолодой симпатичный помощник прокурора округа взял у меня показания.
— Он их записывал? — спросил я.
— Нет. Их записал стенографист, но я не видела, чтобы ихпечатали, и меня не просили их подписать.
— Это прокол, — сказал я.
— Почему? Я не ошиблась ни в одном слове.
— Нет. Но то, что вас не заставили расписаться, доказывает,что они знают истинную цену вашему рассказу.
— Больше всего их интересовал человек, который выходил изквартиры.
— Еще бы!
— Они пытались убедить меня, что я действительно видела, какон выходил именно из комнаты номер 309, и просили никому не говорить, что я вэтом не уверена.
— Понятно.
— Молодой помощник прокурора был очень мил. Он объяснил, чтодля того, чтобы обвинить человека в убийстве, необходимо иметь показания,надежно доказывающие его вину. Ну, вы все это знаете, Дональд. Трудноопределить, какие доказательства считаются неопровержимыми. Конечно, этотчеловек мог выходить из соседней квартиры, но чем больше я думаю, тем большеубеждаюсь, что он вышел именно из квартиры 309. Поэтому если я хоть как-топокажу, что не вполне уверена, пройдоха-адвокат, который будет защищать убийцу,воспользуется этим, чтобы запутать правосудие. В конце концов, Дональд,существует гражданский долг, и свидетель должен стараться рассказать все, чтоон видел.
