— Трейси, это же ношеная одежда, — не выдержал он.
Но у нее не было времени ничего объяснять.
— Нет, это то, что надо, — отрезала она и принялась прочесывать первый ряд.
Рубашки, пуловеры и даже, на худой конец, джинсы она могла бы купить ему и новые, но в качестве замены этой невозможной микроконовской куртки ширпотреб ей не годился. Трейси считала, что секрет одежды для мужчины — в чувстве меры. Не стоит слишком отличаться от других, достаточно небольшой, но неповторимой детали. Это могла быть роскошная куртка или шикарные туфли. Что-то, что нельзя заказать по каталогу или приобрести в бутике — это неоригинально и неинтересно. Пиджак от Армани стоит дорого, но любой дурак с платиновой карточкой может его купить. Трейси искала что-нибудь уникальное, завораживающее.
Найти такую вещь было непросто. Вместо рекламы «Майкрософта» или «Микрокона» вещь должна демонстрировать индивидуальность ее носителя, раскрывать его душу, говорить: «Я такой. Да, я купил этот черный кожаный пиджак сто лет назад, и хотя он уже протерся до основы, я не могу с ним расстаться. Это моя вторая кожа».
Слегка прищурившись, Трейси оценивающе посмотрела на Джона и снова направилась к вешалкам. Как решить, что именно нужно сказать о нем, вернее, не о нем, а о том Джоне, в которого он хотел превратиться? Трейси упорно перебирала вешалки: прочь спортивные куртки, вельветовые пиджаки, синтетический ширпотреб. Дальше. Дальше. Вдруг она замерла. Пожалуй, это. Длинный черный балахон с узкими лацканами. Трейси велела Джону взять его и заметила на лице приятеля выражение ужаса.
— Это? — спросил он тонким скрипучим голосом. — Ты хочешь, чтобы я это примерил?
— Это для начала, — строго ответила Трейси и продолжала розыски.
Какой-то парень перед ней так же методично перебирал вешалки. По его виду чувствовалось, что он знал, что делает. Он был одет стильно и, похоже, имел средства. Конечно, он выловит все хорошие вещи.
Трейси заспешила и чуть не прозевала настоящее сокровище: маленькую облегающую кожаную рубашку, висящую вывернутой наизнанку. Она посмотрела на нее, затем на Джона, который бесполезно торчал рядом. Он следил за Трейси, словно ожидая, что она сделает сальто или растворится в воздухе.
Но она упорно продолжала свои изыскания. Наконец, несмотря на парня перед ней и недостаточное разнообразие на вешалках, ей удалось набрать приличную кучку вещей, которые Джон держал на вытянутых руках, словно боясь заразиться. Трейси даже откопала забавные полосатые брюки, которые могли бы сработать. Она отвела Джона к примерочной кабинке и скомандовала:
— Вперед, померяй все это.
Он не двинулся с места.
— Это что, одежда тех, кто умер? — испуганно спросил Джон.
— Какая разница? — удивилась Трейси. — Надевай. Сначала вот эти брюки и длинный пиджак.
— Ты знаешь, что бубонная чума переносится насекомыми, живущими в одежде?
Трейси пропустила это мимо ушей и затолкала Джона в кабинку.
— Надень это, — приказала она.
Она немного подождала, затем еще подождала и наконец не выдержала.
— Почему ты так долго? — закричала она.
Дверь медленно отворилась, и на пороге появился Джон. Так, наверное, выглядел президент Линкольн, когда его застрелили. Черный пиджак, из-под которого виднелись полосатые брюки, доходил Джону почти до колен. Трейси быстро сфотографировала его и показала ему два кулака с опущенными большими пальцами. Когда-то это означало: «Добить раненого гладиатора». Комплект был отвергнут.
— Слава богу, — с искренним облегчением пробормотал Джон и снова скрылся в кабинке.
Через пару минут дверь снова открылась. На этот раз на Джоне было нечто, напоминающее комбинезон парашютиста, с нелепыми широкими рукавами. Неужели она выбрала для него это? Трейси была в ужасе. Он выглядел, как космический клоун, к тому же голубой.
— Это совсем не для тебя, — сказала Трейси. — Где ты это взял?
— Это было здесь, на вешалке, — пожал плечами Джон.
Она заглянула в кабинку и заметила оранжевый комбинезон и пышную юбку до середины икры цвета морской волны.
— Ты и это собирался мерить? — спросила она, с удивлением услышав в своем голосе те же самые интонации, которые бывали у ее мачехи, когда та спрашивала, не собирается ли она прыгать с крыши, если это станут делать ее друзья. Видно, поход по магазинам разбудил в ней зверя!
Трейси схватила и вытащила из кабинки оставленные кем-то вещи и строго указала Джону на отобранные ею.
— Меряй только это, — сказала она. — Эти вещи забыли какие-то клоуны.
Неужели он сам не заметил разницы? Тогда он абсолютно безнадежен.
Джон продемонстрировал еще несколько вариантов, оцененных тем же убийственным жестом. В ответ он каждый раз пожимал плечами, бросал на Трейси благодарный взгляд и возвращался в примерочную. Ей уже стало казаться, что все бесполезно. Но как раз в этот момент Джон вышел из кабинки в ношеных синих джинсах и облегающей черной кожаной рубашке. Трейси сделала стойку.
Нет, это еще не идеал, но они двигались в нужном направлении. Она оценивающе обошла вокруг. Добавила куртку из грубого сукна. Стало интереснее. Может быть, даже неплохо. Теперь следовало попробовать один из спортивных пиджаков, тот, который висел в самом углу. Она метнулась к вешалкам и мгновенно вернулась с твидовым спортивным пиджаком, довольно поношенным, но стильным. Джон послушно надел его. Трейси недоверчиво осмотрела свой экспериментальный материал. Неправдоподобно, но Джон действительно преобразился.
* * *
Наконец они оказались в обувном магазине, и Джон получил возможность сесть. Он упал в кресло, словно его толкнули. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким усталым. Кто бы мог подумать, что поход по магазинам может так же измотать, как олимпийское десятиборье? Теперь понятно, почему все девушки такие спортивные. Даже Трейси, которая когда-то завоевала титул «Лучшая юная покупательница Энсино», немного утомилась. «Джон, не имевший ни малейшего опыта, должен быть полумертвым от усталости», — подумала Трейси. Но еще один пункт не был вычеркнут из ее блокнота, а она ничего не добьется, если не будет тщательно следовать плану.
Кто бы мог подумать, что Трейси фанатичка, упорная и безжалостная. Первобытный азарт горел в ее глазах, когда она хватала эти абсолютно бесполезные и неинтересные, с точки зрения Джона, тряпки. Они занимались этим уже несколько часов, и он примерил больше вещей, чем за предыдущие двадцать лет своей жизни.
Сейчас Трейси держала в руках ботинки, ожидая его одобрения. Замшевые. Ужасные. Он с отвращением поморщился. Трейси показала другую пару. Что ж, эти должны были заинтересовать тех, кто носит туфли на каблуках. Джон выпрямился, пытаясь изобразить живой интерес. Трейси дала ему левый ботинок, и Джон с некоторой робостью надел его.
— Неплохо, — сказал он, имитируя энтузиазм.
