Она в жизни не видела такого притворства! Может, остальные не видят, но он в бешенстве!
Все зашагали по фервею. Скипджек раскраснелся, рубашка поло липла к его широкой груди. Она уже достаточно хорошо разобралась в правилах игры, чтобы понять, что должно случиться дальше. Скипджек получил право лишнего удара, и если у него все получится, он выиграет очко. Но если Далли или Тед закинут в лунку мяч за меньшее количество ударов, Скипджеку придется сделать то же самое, чтобы завоевать очко, а это казалось совершенно неправдоподобным. Но если это случится, игра закончится никого не удовлетворяющей ничьей.
Благодаря ее вмешательству Тед стоял дальше всех от флажка, так что должен был первым сделать второй удар. Поскольку поблизости никого не было, Мег сочла должным высказаться напрямую:
— Дай ему выиграть, идиот! Неужели не видишь, как много это значит для него?
Вместо того чтобы послушать ее, он взялся за айрон номер четыре, и она поняла, что дело плохо.
— Если сейчас ты закатишь мяч в лунку, твой гость уже точно не выиграет. Думаешь, это лучший способ привести его в хорошее настроение перед вашими дурацкими переговорами?
Он швырнул ей клюшку.
— Я знаю, как играть в гольф, Мег. И Спенс тоже знает. Не ребенок же он.
Далли, Кении и насупленный Скипджек сделали по три удара, Тед сделал два. Очевидно, он лишился всякого здравого смысла, поскольку проигрыш означал смертный грех для тех, кто молился богу гольфа.
Мег первой добралась до мяча Теда, покоившегося на большом островке химически удобренной травы. Идеальная позиция, чтобы при метком ударе покатиться прямо в лунку. Она опустила сумку, снова спросила свою совесть и с силой опустила кроссовку на мяч.
Услышав шаги Теда за спиной, Мег печально покачала головой:
— Жаль… похоже, ты попал в нору.
— В нору?!
Он оттолкнул ее и увидел свой мяч, застрявший в земле.
Отступив, она заметила Скита Купера, стоявшего на границе грина и следившего за ней глубоко посаженными глазками.
— Какого черта… — начал Тед.
— Что-то вроде крота, — заявил Скит таким тоном, что сразу стало ясно: он видел, что она наделала.
— Крот? Здесь нет никаких… — Тед круто развернулся. — Только не говори…
— Можешь поблагодарить меня позже! — отрезала Мег.
— Проблемы? — крикнул Скипджек с противоположного конца поля.
— Тед в беде, — отозвался Скит.
Двумя взмахами клюшки Тед высвободил мяч из дырки и ударил. Мяч оказался в лунке. Но этого было недостаточно. Кении и Спенсер выиграли.
Кении больше заботило состояние жены, так что победе он не слишком бурно радовался, но Спенсер так и раздувался от тщеславия.
— Вот это игра! Жаль, что в конце ты проиграл, Тед! Не повезло, — притворно сетовал он, отделяя банкноту от пачки и протягивая Марку. — Хорошая работа. Если захочешь еще раз стать моим кадди, я возражать не буду.
— Спасибо, сэр, с удовольствием.
Кении отдал пару двадцаток Ленни, пожал руку партнеру и поспешил к машине. Тед сунул чаевые в руку Мег, сложил ее пальцы в кулак и кивнул:
— Я не обиделся, Мег. Ты делала все, что могла.
— Спасибо.
Она забыла, что имеет дело со святым.
Скипджек обнял ее за талию. Слишком фамильярно.
— Миз Мег, Тед и его друзья пригласили меня на ужин. Для меня будет большой честью, если вы станете моей дамой на сегодняшний вечер.
— Господи, я бы с радостью, но…
— Она согласна. Не так ли, Мег? — вмешался Тед.
— В обычное время — да, но…
— Не стесняйся. Мы заедем за тобой в семь. Нынешний дом Мег трудно найти, но я поведу машину.
Его взгляд красноречиво говорил о том, что если она не согласится, может искать новый дом.
— Форма одежды повседневная? — пролепетала она.
— Самая что ни на есть, — заверил Тед.
Глядя вслед мужчинам, она размышляла о предстоящем неприятном вечере в обществе эгоистичного хвастуна, почти ровесника ее отца, под бдительным взглядом Теда. Потерла ноющее плечо и разжала кулак, чтобы проверить, сколько чаевых получила за то, что четыре с половиной часа подряд таскала тридцатипятифунтовую сумку с клюшками вверх и вниз под жарким техаским солнцем.
Ей в лицо уставилась долларовая банкнота.
На стойке бара, стоявшей в центре «Раустэбаута», валялись пивные подставки, рекламные листовки и коллекция спортивных сувениров. Две стены заведения были уставлены кабинками, у третьей примостились бильярдные столы и автоматы с видеоиграми. По выходным оркестр играл музыку кантри, но пока что из музыкального автомата рядом с маленьким выщербленным танцполом разливался Тоби Кит.
Мег была единственной женщиной за столиком и поэтому казалась себе обслугой в клубе для джентльменов. Она тихо радовалась, что жены Далли и Кении не пришли. Все равно обе ее ненавидели.
Она сидела между Спенсером и Кении. Напротив примостился Тед вместе с отцом и его верным кадди, Скитом Купером.
— «Раустэбаут» — это традиция, — пояснил Тед, когда Спенсер умял целую тарелку ребрышек. — С ним связана наша история. Хорошая, плохая и отвратительная.
— Я помню много отвратительного, — заявил Скит. — Как тот раз, когда Далли и Фрэнси затеяли драку на парковке. Все это было тридцать лет назад, задолго до того, как они поженились. Но люди до сих пор об этом говорят.
— Верно, — подтвердил Тед. — Не могу сказать, как часто я слышал эту история. Моя мать забыла, что она в два раза ниже и слабее отца, и пыталась послать его в нокаут.
— И это ей почти удалось. В ту ночь она вела себя как настоящая дикая кошка, доложу я вам, — заметил Скит. — Я и бывшая жена Далласа едва их разняли.
— Ну, положим, все было немного не так…
— Именно так и было, — заявил Кении, сунув в карман телефон после очередного разговора с женой.
— Откуда тебе знать? — пробурчал Далли. — Тогда ты был мальчишкой и даже жил не здесь. Кроме того, ты тоже отметился на парковке «Раустэбаута». Особенно в ту ночь, когда леди Эмма рассердилась на тебя и украла твою машину. Тебе пришлось бежать за ней по шоссе.
— Ничего, на то, чтобы догнать ее, потребовалось не так много времени, — возразил Кении. — Водитель из моей жены не так чтобы очень…
— Это точно, — кивнул Тед. — Ездит медленнее всех в округе. Только на прошлой неделе из-за нее на Стоун-Куарри-роуд образовалась огромная пробка. Мне позвонили трое. Все с жалобами.
Кении пожал плечами.
— Как бы мы ни пытались, все равно не могли убедить ее, что установленные городом пределы скорости — всего лишь вежливые рекомендации.
