И вот случилось так, что однажды, когда золотая осеньзаблистала над землей во всем своем великолепии, множество людей со всехуголков света, которые известны человеку, собрались вместе в просторном храмеБогини Двейи в величественном городе Магу. И благоухали цветы, украшавшиеалтарь, и необычайной радостью были наполнены души тех, что собрались там,чтобы присутствовать на соединении, которое должно было произойти в тотсчастливый день.
И Богиня Двейя — мать и хранительница всего живого —улыбалась, и улыбка ее прогнала все печали, и всех, кто там был, обуял восторг.
И вот — Та, что была матерью всего, исполнилась любви, и еемилое лицо стало огромным, ибо ни одна человеческая форма не могла бы вместитьв себя такую огромную любовь. И молвила она тогда на языке древнем, ибо какДвейя была матерью любви, так и язык тот, на котором она говорила, был матерьюязыков человеческих, где и когда бы ни жил человек. Странным и непривычнымказался язык, на котором она говорила, но все, кто были там, ясно понималисмысл его, ибо Двейя говорила для их сердец и разума, а не для ушей.
И мать любви говорила о любви с теми, кто пришел к ней,чтобы она благословила их союз. И вот: она открыла меж ними двери, которыераньше никогда не открывались, и сознание высокого Элиара навсегда оказалосьсвязанным с сознанием маленькой Андины, и сознания их слились воедино на томдревнем языке, чтобы никогда уже не разделяться, и так они были обвенчаны.
Тогда обратила Божественная Двейя свое внимание на святогоБхейда и бледную Лейту. В смятении были разум и сердце Бхейда, ибо в моментгнева нанес он смертельный удар сородичу своему человеку, и вина его тяжкимбременем лежала на душе его. И вот, Богиня Двейя волей своей и безграничнойлюбовью сняла грех с падшего священника, и душа его очистилась. И так жепростерла Богиня Двейя свое безграничное прощение на бледную Лейту. Велика былавина Лейты, ибо совершила она деяния, к которым ее призвала необходимость, нострадания Комана все еще бередили сердце милой Лейты. И божественная Двейянежно убрала из памяти своей бледной дочери все воспоминания о судьбе Комана,чтобы вновь она обрела целостность, и так оба несчастных были освобождены от ихстраданий, а разум и сердца их соединились воедино, и были они обвенчаны.
И тогда сами камни древнего храма Двейи запели, отбросивпрочь суровый и мрачный настрой церковников, что присвоили себе это святоеместо и отвратили его от его главного предназначения, которое было иесть, — любовь и радость.
И весь Магу наполнился песней, ликуя вместе с храмом Двейи.
— Главное, Гер, что мы не можем быть совершенно увереныв том, что вся эта суматоха и невзгоды последних нескольких лет были вызваны деяниямиГенда, а не стали результатом естественной безалаберности множества другихлюдей в том, что они называют “реальным миром”. Думаю, в последующие нескольколет нам надо внимательно последить за ними. Мне уже надоели эти глупые войны.
— Может, предоставишь это мне, Альтал? — вызвалсяГер. — Если ты покинешь Дом и станешь бродить по свету в поискахсмутьянов, Эмми будет тебя ругать. Мне кажется, ты нужен ей здесь.
— Она еще больше будет ругать меня, если я отпущу тебятуда одного.
Гер на минуту задумался, нахмурив брови, а потом щелкнулпальцами.
— Кажется, я нашел ответ, Альтал, — сказал он.
— Надеюсь, что так. Я не могу придумать ничего, что нерассердило бы Эмми. И в чем же твоя идея?
— После того, что происходило за последние пару лет,если какой-нибудь болван захочет развязать войну, перво-наперво он разыщетсержанта Халора, верно? То есть, когда мы сражались в нашей войне, Халор громилвсех, кто попадался ему на пути. Если кто-то захочет начать войну и победить,ему нужно будет искать именно Халора.
— Ну, мы тоже кое-чем помогли, а?
— Конечно, но те болваны этого не знают, потому что мыдействовали как бы незаметно. Могу поклясться: там теперь все считают, чтоХалор ростом в сто футов, что он может ходить по воде и способен кулакомразрубить гору пополам.
— Ну и к чему ты все это говоришь, Гер?
— Так вот, я подумал, что, если ты хочешь отправитьменя туда, где я смог бы заранее разнюхать о затевающейся заварушке, мненаверняка следовало бы держаться к Халору ближе, чем его тень.
— Значит, ты не против того, чтобы покинуть Дом и житьс Халором и его новой женой?
— Мы с Халором прекрасно ладим друг с другом, Альтал, амама Элиара вмиг меня полюбит. Стоит мне напустить на себя вид “маленького сиротки”,и любая женщина на свете занянчит меня до смерти. Она привяжется ко мне, какутка к воде. Мне не придется слишком долго привыкать к обстановке в бывшейкомнате Элиара, и я не буду очень шуметь о том, как я быстро думаю. Я будупросто сидеть с рассеянным взглядом, как будто в моей голове ничего непроисходит. А сам буду держать нос по ветру и прислушиваться ко всему, так чтоесли кто-нибудь придет к Халору или вождю Альброну, чтобы нанять арумцев длякакой-нибудь войны, я буду тут как тут: ты и глазом моргнуть не успеешь, как ятебе все доложу. Тогда мы с тобой наведаемся к этому болвану и скажем, что,если он не забудет о своей войне, мы вырежем ему печенку и ему же ее скормим.
— А не будешь ли ты скучать по Дому и по нам с Эмми?
— Эмми, судя по ее виду, только и думает сейчас что оботношениях между мальчиками-девочками, Альтал. Не надо говорить ей о том, что ятебе сказал, но мне кажется, лучше мне пока побыть где-нибудь в другом месте.Если я буду в Аруме с Халором и остальными ребятами, то мне, по крайней мере,будет с кем иногда поговорить. Думаю, если я останусь в Доме, мне может статьздесь очень одиноко. Кроме того, я буду занят чем-то очень важным, верно?
— Существует куча других возможностей, Гер, —сдался Альтал, стараясь изобразить сомнение. — Дай мне немного подумать, апотом посмотрим, что скажет на это Эмми.
— О, это же отлично, — с восхищением сказалаДвейя.
— Разумеется, — ответил Альтал. — Когда яхочу, чтобы кто-то что-то сделал, я всегда подвожу его к тому, чтобы он думал,будто это его идея. Мы хотели, чтобы Гер отправился в Арум жить с Халором иАлайей, потому что так лучше для него. И я просто направлял его до тех пор,пока он сам не пришел к этой мысли. Если бы мы приказали ему отправиться туда,он бы решил, что мы просто выбрасываем его на улицу, потому что он нам большене нужен. Но ни я, ни ты такого никогда бы не сделали. А так у Гера появляютсяпостоянный дом и семья, которой у него никогда не было, а Халор с Алайейполучают сына, не утруждая себя тем, чтобы завести своего. Все получилось вточности так, как ты того хотела, Эм, именно поэтому-то ты и наняла меня впервую очередь, разве не так?
